Духовность в цикле сонетов Витаутаса Мачерниса "Сонеты года"
Сегодня мы говорим о духовности, стараемся выяснить, что это такое. Многие это связывают с религией, но духовность и религиозность не являются синонимами. Духовность начинается тогда, когда человек начинает искать путь к Богу, старается понять своё соотношение с ним. Именно тогда возникают у него вопросы, на которые он не всегда может ответить. Человеку интересными становятся цель и смысл жизни и почему он вообще появился на свет. Ему очень важны не только его соотношения с Богом, но и отношения с окружающим миром и людьми. И тогда ему становятся важными такие понятия, как честь, совесть, важнейшие ценности и их гиерархия, человечность (гуманизм), мораль. Человек не только это определяет для себя, но и должен осуществить (по этим принципам жить), а это очень трудно.
Я много лет работала учительницей литературы. В отделе просвещения задумали цикл лекций „Воспитание духовности на уроках литературы“, а приглашали священника и представителей разных искусств, которые к школе и к литературе не имели никакого отношения. Конечно, было интересно, но мы так и не подошли к литературе. Здесь надо было говорить о конкретных авторах и произведениях. Мне, тогда начинающей учительнице, было ясно, что надо делать анализ произведений.
Так случилось, что в литовской литературе вопрос духовности больше всего интересовал тех поэтов, жизнь которых оказалась самой короткой, – Эдмундаса Степонайтиса (1892–1908) и Витаутаса Мачерниса (1921–1944).
Эдмундас Степонайтис занимался поиском божественности и стал переписываться со Львом Николаечем Толстым. Его стихи и письма труднодоступны. Лишь одно стихотворение переведено на русский язык и это сделано мною.
Витаутас Мачернис родился на северозападе Литвы, в деревне Шарнеле, в холмистой местности, 5-ого июня 1921 года в большой семье: родилось 13, а выросло 8 детей. Он был вторым: старше был брат Владас, немножко моложе – сестра Валерия. Они помогали родителям по хозяйству, а Витаутас стал усатой няней для младших. Занимаясь с ними, он ещё находил время для чтения. Читал очень много и на разных языках, даже парелельно несколько книг. Вёл записи о прочитанном. Дни без чтения считал бессмысленными. Среднее образование получил в гимназиях Седы и Тяльшяй.
Витаутас Мачернис в каунасском и вильнюсском университетах изучал английский язык и философию, был любимым учеником Василя Сеземана. С профессорами мог на равных рассуждать на темы философии, считал, что и студент должен своими знаниями обогатить преподавателей. Экзамены сдавал индивидуально в беседе с препадавателями. Ему обещали большое будущее, но философы его считали слишком поэтичным, а поэты – слишком философичным...
Любил дважды. Первая любовь была молодая поэтесса Дангуоле Яцкявичюте, которая в 17 лет умерла от апендицита в каунасской больнице, принадлежавшей еврейской общине. Вторая любовь была Бронислава Вильджюнайте, сестра видного партийного деятеля Йонаса Вильджюнаса. Она была на год сташе, изучала право в каунасском и вильнюсском университетах. После смерти В. Мачерниса она не могла работать по специальности, стала работать в школе учительницей истории.
Мне пришлось работать в той же школе, как и она, только мы разминулись: когда я пришла, она была уже на пенсии и жила у сестры Гражины в Вильнюсе. Она не вышла замуж. В 2011 году ещё была жива, а как теперь, уже не знаю. Её я никогда не видела, но однажды мне довелось услышать рассказ генерала Йонаса Йуодиса (бывшего её ученика) о её уроках в школе: в те минуты, когда у учительницы было плохое настроение, когда ей становилось жутко от воспоминаний, даже на уроках она курила, а мальчишки несли вахту, чтобы никто не увидел. Учительницу они понимали без слов... Такое было возможно в старших классах и с любимой учительницей. Ученики, наверное, не знали историю о Витаутасе Мачернисе и вряд ли знали его, как поэта, ибо его не было в школьной программе. Об этом мне говорил поэт Гинтарас Патацкас, который учился в той же школе, но не был учеником Брониславы Вильджюнайте... В той же школе работал математик Феликсас Юркус (1932–2011), двоюродный брат Паулюса Юркуса, мало известного поэта и друга В. Мачерниса. Он мне ничего не рассказал, мотивируя тем, что был на 10 лет моложе... В. Мачернис дружил с поэтами своего поколения. Знаменитый актёр Донатас Банионис тоже был его близким другом.
В. Мачернис погиб 7-ого октября 1944-года. Фронт уже приблизился к окресностям деревни. Шли ожесточённые бои. Многие, боясь возвращения советской власти, подались на Запад. В конце концов, и В. Мачернис решил так сделать. Юркусы дали телегу с лошадями. Поэт был смертельно ранен случайным осколком снаряда. Лошади испугались и побежали обратно в усадьбу Юркусов. В телеге был погибший поэт. Его похоронили у родного дома, пока пройдут бои. Но поэт там до сих пор…
Однажды о судьбе В. Мачерниса и его поколения мы говорили с директором школы «Дайнава» Витаутасом Кведерайтисом (1954–2014). Его отец (учитель литовского языка и литературы – руководитель моей студенческой практики) был знаком с поэтом. В. Кведерайтис потвердил мою мысль, что довоенная Литва очень заботилась о своей молодой интеллигенции. Были разные творческие лагеря. У всех были покровители в зарубежных странах. Возможно, В. Мачернис получил приказ срочно покинуть родину или же ему так хорошо было дома, что уехать решился лишь в последний момент, когда уже приблизился фронт.
******
Я перевела большую часть его стихов и о них можно подробнее говорить. За свою короткую жизнь поэт успел много сделать, но самыми интересными остаются цикл стихов „Визии“ и цикл сонетов „Сонеты года“. Автор хотел написать их 365, но успел только 81. Цикл начал с осенних сонетов и закончил летними. Я буду говорить только об осенних и зимних сонетах. Весенних и летних есть мало. Буду говорить только о самых известных.
Витаутас Мачернис. Зимние сонеты. 33
Под вечер за окном я вижу огненное небо
Под вечер за окном я вижу огненное небо,
Дубы, которые растут вблизи холма.
Недалеко там кладбище моих далёких предков
И приютившая давно их добрая земля.
А здесь – их дом, большой, уютный, старый,
Живёт в нём неспокойная жемайтская душа.
В пыль превратился не один, её носивший,
Но в поколении моём она растёт и крепнет не спеша.
И в каждый вечер с тенью мои предки,
Вернувшись с кладбища, за стол садятся
И начинают, окружив меня кольцом, общаться,
Они тогда мои поступки обсуждают метко:
И если хоть один им кажется достойным,
Стою и радуюсь я, став собой доволным.
P.S. Жемайтия – западная часть Литвы.
Оттуда родом был поэт Витаутас Мачернис.
Я неслучайно начала с 33-ьего зимнего сонета. В. Мачернис очень любил родной дом. Здесь он начал писать стихи. Из 209 нам известных стихотворений около 200 написал в Шарнеле. Здесь он отвечал стихами на возниквшие вопросы, и появлялись новые, на которые тоже надо было ответить. В большой старинной избе можно почувствовать связь с поколениями предков. Это чувство, может быть, передали родители. Мама была из древнего рода помещиков, правда, уже небогатых. Сам В. Мачернис говорил, что его отец был из древнего венгерского рода Магияр (или Мадияр), неясным путём попавшего в Литву. Конечно, ещё была бабушка, с которой были особенно тёплые отношения. Разлуку с родным домом переживал болезнено, особенно, когда стал студентом. Стихотворение строится на антитезах – за окном и дома, там и здесь, кладбище и дом, предки (прошлое) и живые люди, я (настоящее). И всегда всё, мною названное, не теряет связь меджу собой.
Витаутас Мачернис. Осенние сонеты. 7
В полуночь иногда
В полуночь иногда
Я просыпаюсь вдруг,
Когда во всех домах,
Уже темно вокруг,
И не могу понять,
Творится что со мной,
Но всё ж хочу опять
В глухой тиши ночной,
Про жизнь и смерть уравнение решить,
Где много неизвестных.
Я жду напрасно: мне никто не говорит,
Пришедший из пространств небесных,
Зачем же всё? И даже я,
Божественная тайна бытия?
Весь сонет – только одно преложение. Его начало – особенная ситуация. Человек просыпается в полночь, когда вокруг царит тишина. Появляется антитеза: вокруг спокойствие и тишина, а человеку неспокойно. Он решает важнейшие вопросы и мучается от незнания и безпомощности. Поэт здесь говорит, как философ, о вопросах жизни и смерти, которые решить должен каждый человек. Сонет заканчивается не выводом (особенность сонета, как жанра), а вопросом. Для лирики очень важно спрашивать у человека. В. Мачернис в истории литовской литературы стал найчаще спрашивающим поэтом. Его лирика спрашивающая.
Витаутас Мачернис. Зимние сонеты. 21
Иду, остановился, слышу
Иду, остановился, слышу:
Спокойствие полуночи в полях,
Меж небом и землёй и выше,
С собою только разговариваю я.
Вокруг бескрайние просторы...
Спокойно одинокому в ночи, –
Любимая земля и даже горы
И всё мне близко для души...
И по щекам слезинки покатились...
Тут слёзы радости!.. Так странно...
Душа моя вновь освежилась,
Хоть одинок я и в ночи глубокой,
Как будто пьян от боли вышел в поле,
Чтоб больше не вернуться, хоть и обездолен...
Сонет созвучен с седьмым осенним сонетом: ночь, человек в ночи выходит в поле, настроение строится на антитезе – вокруг тишина, а человек разговаривает с собой. Он нарушает тишину. Только ему хорошо (даже до слёз) одному на поле в ночи. Он может решать свои вопросы, стараться понять себя, почувствовать связь с землёй и со вселенной. Он не хочет вернуться в свою повседневность. Он чувствует величие жизни. Боль пьянит... Иногда лучше боль, чем спокойствие, равнодушие. Боль – движущая сила.
Витаутас Мачернис. Осенние сонеты. 12
Душу я свою, голодную как зверя
Душу я свою, голодную как зверя,
Наилучшими кормлю плодами:
Искусством и наукой: пусть насладится, веря
Вдохновенья светом и тонами.
Ей разрешается развратничать и каяться,
Пусть грубую наденет мешковину,
Насытить только мне не получается
Ту дикую, голодную пантеру, ту скотину.
По клетке тела она нервно ходит,
В добычу вечность взять желая,
О солнцем освещённых тротуарах молит,
Чтобы свободу и бессмертье получая,
Могла устроить пир любви с богами,
Растаптывая жёлтые цветы ногами.
Витаутас Мачернис. Осенние сонеты. 21
Моя душа сегодня тяжело болеет
Моя душа сегодня тяжело болеет,
Её сжигает одиночества и грусти жар.
Я облегчить её страданье не умею,
И бред её понять не получил я дар.
Я сочинял ей часто небылицы
И увлечений много новых предлагал,
Но те глаза не могут разозлиться
И грустным взглядом смотрят на меня...
Я весь в испуге, чтобы в ярости она
Не разорвала в клочья бы меня,
Когда, чтоб жажду утолить, воды просила,
Я с сильным ядом протянул бокал,
Но выпив всё, она мне гордо заявила:
Хочу уже, чтоб посильнее дал!
В. Мачернис говорит исключительно о душе, о её состоянии. Эти два сонета можно считать антитезой друг другу. Описываются разные состояния души: то она непослушная, даже похожая на зверя и её трудно укротить, то она тяжелобольная. Для такого состояния есть свои причины: то она знает своё право на вечность и, не смотря ни на что, к ней стремится, то она болеет, и в этом виноват человек, который её обманывал, не заботился о ней, даже стал её отравлять, чтобы успокоить. Очень жестоко, что душа привыкла к тому положению и попросила более сильный яд. В самом начале 21-ого осеннего сонета зафиксирован факт – душа болеет, а потом говорится о том, что привело к болезни. В обоих случаях душа напоминает о себе, ставит свои условия, только человек бессилен перед этим и идёт по самому лёгкому пути – заботится о теле и забывает о душе. В обоих сонетах проявляется конфликт между душой и телом.
Витаутас Мачернис. Осенние сонеты. 25
Иду и до чего дойду, не знаю
Иду и до чего дойду, не знаю,
Без смысла и разгульно я живу:
Я жизнью будто фруктом наслаждаюсь,
Её как ношу на своих плечах несу.
У философов спрашивал и ксёндзов –
Они мне ясно изложили жизни суть.
Но и сегодня сердце ноет в тысячах вопросов:
Зачем же человек и мир, и чем же все живут?
И так ведёт меня по жизни сей вопрос –
Под небом неизвестности он в мою душу врос.
Но если вдруг забвения таверну нахожу в пути, –
Тогда уже пирую долго днями и ночами,
Печали слуги только от вопросов не дают уйти
И строго проповедь читают целыми часами.
Отчасти этот сонет созвучен с седьмым осенним сонетом. Здесь опять возникают те же вопросы. Но ответы на них должен искать сам человек. Ум философов и ксёндзов ему не помогает. Уйти от вопросов бытия нельзя никак. Это неизбежно. Без этого жизнь становится ничтожной, она – как ноша на плечях. Чувствуется, что всё изменится к лучшему, ответив на главные вопросы бытия, но, ответив на одни, появляются новые. И так бесконечно...
Витаутас Мачернис. Зимние сонеты. 4
Я всегда был уж слишком серьёзным
Я всегда был уж слишком серьёзным,
И любил лишь глубокие воды,
Для души моей мир сей был сложным:
Очень часто звучали укоры.
В глубину я нырнуть не боялся
(Это чувство легко не забуду),
Но с большой глубины я поднялся
На поверхность, но грустить долго буду.
Стало нравиться всё, что ничтожно,
Что порою блестит как стекляшки,
Ведь глазами всё видеть возможно.
Мне раскрылась любовь как ромашка...
Только я откровенно признался,
Что душой я глубок и печален остался.
Сопоставляются глубина и поверхность воды (реки) и жизни. Можно найти аллегорию. На поверхности легко и просто, но нет смысла. Тольно на глубине можно понять суть жизни, и человек должен понять это. Тогда он может оценить себя и свою душу. Понимая глубину бытия, окружающего мира, к этому стремясь, человек очень серьёзный, а на повехности жизни весёлый и легкомысленный. Здесь можно говорить про суть жизни и всего окружающего. Не хочется говорить про гороскопы, но для Близнецов всегда важно руководиться логикой, искать связь между разными явлениями и стараться докопаться до сути всего окружающего и жизни.
Витаутас Мачернис. Зимние сонеты. 12
Грусть ко мне пришла как ветер ночью
Грусть ко мне пришла, как ветер ночью,
К одинокой башне средь пустующих полей,
В ярости она рвала мне душу в клочья,
Будто блёклый и без знаков флаг судьбы моей.
Птицы радости случайно прилетали к башне
И в дуновнье ветра вновь поднялись в небеса,
Где судьбы мелькали звёзды тускло, но бесстрашно
И в золотых лучах сияла как цветов роса.
Если бы они вернулись к грустной башне чрез года
И Вселенной тайну приносили бы, как весть благую, –
Флаг души ожил бы счастьем вновь и навсегда.
Люди радовались бы ему, гуляя по долинам,
Вспомнив знаки, цвет и смысл глубокий,
Покорить бы научились трудностей вершины.
Грустно и трудно человеку в одиночестве. Он острее чувствует то, что творится вокруг, острее переживает испытания судьбы. Радость может уйти в небытие. Человек должен найти связь с другими, радоваться жизнью, победить трудности. Это легче, когда есть, с кого брать пример. Ведь человек – частица человечества, он может помочь другим людям (и поделиться с ними своим опытом), важна взаимосвязь между людьми.
Витаутас Мачернис. Зимние сонеты. 24
О, жизнь, ты будь мне беспощадной
О, жизнь, ты будь мне беспощадной
Каскадом испытаний горьких,
Для тяжких проигрышей будь ареной,
С которой б я вернулся в ранах, –
Но будь единственной и гордой,
Потерь тяжёлых, поражений полной, –
Ведь боль становится стихийной:
Она пусть будет бесконечной.
Ты дай возможность мне бороться,
Пусть будут лишь одни ненастья,
Не дай познать, что значит счастье.
Не дай познать любовь, влюбиться –
Ведь для меня погибель – ласка –
Борьбы пускай лишь будет жажда.
Смысл жизни человек может найти в борьбе. Это даёт возможность её понять, всё оценить. Ведь совсем иначе живёт человек, когда ему всё достаётся в трудностях и в испытаниях и когда он всё получает легко, как бы в подарок. Вот поэтому совсем разные ценности могут быть у людей. В борьбе человек чувствует полнокровность жизни.
Витаутас Мачернис. Зимние сонеты. 25
Мне неспокойно
Мне неспокойно. И беспокойство мыслью мчится,
Чтобы поэзии прекрасными словами изложить.
Оно несказанное тяжким бременем ложится –
Без слов мне трудно, а ещё труднее с ними жить.
Вчерашним мыслям, знаю, не вернуться,
Умерших чувств уж снова мне не возродить,
Хочу, чтоб прошлое сумело в слове сохраниться,
Могилу, что отмечена крестами рифм, найти.
Но я уже устал. И начал лишь теперь грустить
Во мне всё быстро умирает, меняется и мчится –
Красиво прошлое похоронить мне только снится;
Поэзии прекрасной незабудки посадить
Я на могиле (не) не сумею, не успею, не смогу...
И мне бывает неспокойно, что больше не могу.
В сонете отражается жизнь творца, желание зафиксировать в стихах происходящее, которое становится прошлым, умирает, с ним можно проститься, его запечатлев. Но так не получается. От этого становится неспокойно и тяжело. Прошлое продолжает жить. От этого нельзя отказаться, ибо это – часть жизни.
Витаутас Мачернис. Зимние сонеты. 28
Хотел бы я...
Хотел бы я для вас себя раскрыть как книгу,
Публично прочитать с начала до конца.
Страницы только сложены не по порядку:
Её начала и конца мне не найти ни как.
Не жалко мне... Она скучна как и все книги,
Что в сердце человека вписывает жизнь,
Чем объяснить его неровные периоды
И их мелодию, спустившуюся вниз.
Но кто же я?.. Вам очень хочется узнать...
– Быть может, сплав земных желаний странный, –
Вы, на меня взглянув, всё это потвердите без сомнений.
Хочу я очень насладиться жизнью и всё знать –
Хочу я жить и страстно всех людей любить.
Ах, да! В себе все чувства трудно совместить...
Поэт становится публичным человеком. Его жизнь не должна быть окутана тайнами. Он должен быть откровенным. В творчестве отражается его жизнь, и ему хочется «себя раскрыть как книгу». Творчество даёт возможность поэту познать себя и осмыслить своё место в этой жизни. И всё же ему самому не всё ясно. Не всё он может поместить в книгах, насытиться жизнью. Возникают всё новые вопросы, на которые он не может ответить, но сердце полно любви и радости. Ведь это – любимое занятие, есть связь с другими людьми.
Витаутас Мачернис. Зимние сонеты. 29
Не забирай, о Боже, право на ошибку
Не забирай, о Боже, право на ошибку,
Cам хочу к Тебе дорогу отыскать.
Хоть не сумею подойти я к Твоему порогу
Как сильно ноет, хочется теперь узнать
В ошибке сердце... Я хочу быть грешным
И покинуть Твой небесный светлый рай.
Но познав лишь испытанья страшны,
Буду долго путь к Тебе искать, Ты знай.
И когда вернусь к Тебе, большая радось
Заблестит в Твоём божественном лице,
Скажешь: – Блудный сын вернулся, сбросив гордость –
Крепко к сердцу Ты меня прижмёшь в своём дворце.
И теперь мне будет наслаждением свобода,
Своё счастье сам сумею строить строго.
В сюжет Библии поэт вложил новый смысл. Ведь каждого человека можно назвать блудным сыном. Лишь познав трудности и испытания, сделав много ошибок, мы можем понять смысл жизни, мыслить и создавать что-то новое, своё. Это даёт пищу для творчества. Человек сам создаёт своё счастье, но должен опираться на Бога. Без связи с ним это не получается.
Для молодого человека очень зрелые мысли... Как он чувствуется, такое написав? Не много ли сил потребовала такая жизнь и такое творчество? В одном стихотворении поэт об этом говорит:
Идёт мне только двадцать третий год,
Но чувствую усталость, будто старый человек.
С иронией над всем смеюсь уже давно,
Не верю ни во что и чувств глубоких нет.
В. Мачернис в литературу пришёл накануне Второй мировой войны, но эхо её в его творчестве почти не отражается, его интересуют проблемы духовности и самоанализ. Поэт в историю литовской литератуты вошёл, как самый молодай классик, как единственный экзистенциалист, как король сонетов и триолетов, как автор рондо и других жанров поэзии.
В биографиях тех, кто в 1944-ом уехали на Запад, есть один важный факт – в 1949-ом они поселились в основном в США, некоторые в Австралии, в Канаде, в странах Латинской Америки. Литературная жизнь уже продолжалась в экзоде. В 1951 году в США вышла онтология „Земля“. Благодаря ей, произошла идейная дифференциация поэзии экзода. В творчестве тех, которые были старше и писать начали до войны, отразилась тоска по родине (конкретной земле), получили название „Земляне“ (жямининкай –zemininkai), а те, которые из Литвы уехали, будучи детьми, или уже родились на Западе, были названы „Безземельными“ (бяжямяй – bezemiai). Они тоже скучали по потерянной земле, но она в творчестве не имела конкретного образа. В этой онтологии были стихи и Витаутаса Мачерниса... Он – единственный „Землянин“, не покинувший родину...
Год назад у меня была возможность поговорить с кинорежиссёром Раймондасом Банионисом. Мне кажется, что именно он должен поставить фильм о В. Мачернисе, но постеснялась об этом сказать...
Нашу духовность, наши моральные принципы часто формирует или корректирует чтение Святого Писания и произведений литературы, посещение театра и кинотеатра, общение с другими людьми. На возникшие вопросы каждый ищет ответы по-своему. В отношении к Богу начинаем путь к духовности. Он длится всю жизнь.