Перевод с марийского Александра Николаева
Совсем обескровлен пилот,
И даже не верится, что
Он мог дотянуть самолёт,
Пробитый весь,
Как решето.
Он снял с головы шлемофон,
Пилот восемнадцати лет,
И смотрит,
Но видно, что он
Теряет в глазах белый свет.
Пытается что-то сказать:
- Его я...
Я всё же в конце... -
Но серая смерти печать
Заметна уже на лице.
Он молод, горяч был и смел.
Когда возвращался на ост*,
Вдруг бешеный "мессер" насел,
из туч навалился на хвост.
А "мессера" лишь проворонь,
Промедли хотя бы чуть-чуть...
И яростный брызнул огонь,
Осколки ударили в грудь.
А "мессер" уходит.
Он цел.
Темно стало, будто в ночи.
Пойма он фашиста в прицел:
- А ну-ка, своё получи!
Прими "угощение", ас,
Нежданный-негаданный гость! -
Дал молнии огненных трасс,
Прошив "мессершмитта" насквозь.
За серией огненных стрел,
За молнией грянул и гром.
Но как же наш лётчик сумел
Вернуться на аэродром?
Он снял с головы шлемофон,
Пилот восемнадцати лет,
и смотрит.
Но видно, что он
Не видит уже белый свет.