Перевод с марийского Александра Николаева
Когда-то я мог ещё в бане,
Где каждый разут и раздет,
На теле того,
Кто был ранен,
Прочесть топографию бед.
Следы от бомбёжки,
Атаки,
У многих мне были видны,
Отметины,
Грозные знаки
Недавно прошедшей войны.
Один,
Наступивший на мину,
Не может залезть на полок,
Другой бы помочь не преминул,
Да ранен был,
Ногу волок.
Кого-то,
Хоть пуля и дура,
Сразила по-снайперски в грудь,
И дырочка,
Как амбразура,
Под сердцем пульсирует чуть.
Не пуля,
А вроде украдкой
Ужалила парня пчела,
Но сзади
Под самой лопаткой
Огромная рана была.
А этот,
Что моется рядом
И веником хлещет в парной,
Был ранен осколком снаряда,
Остался с одною рукой.
Вот так познаешь понемногу
Тот жизненный материал:
Кто руку оставил,
Кто - ногу,
Но голову не потерял.
Все шутят:
- Поддай-ка немножко,
Прогрей-ка вот это плечо.
- А ты бы прилёг под бомбёжкой,
Вот было когда горячо!
- Ты где был огрет?
- В Сталинграде.
А ты где?
- На Малой Земле. -
На лица солдатские глядя,
Сидел я в пару и во мгле.
И было мне, помнится, странно
Увидеть здоровых ребят.
На теле ни шрама от раны -
Как будто солдат без наград.
В ту баню хожу,
Хоть и реже,
С берёзовым веником я.
Но где же вы?
Где же вы?
Где же,
Мои фронтовые друзья?
Кого-то, наверно, не стало.
Кому-то, видать, недосуг.
слуг время имеет немало.
А смерть не одна ли из слуг?
Нет, время, ты не виновато,
Что нас поджимают года
И что побратимы-солдаты
Уходят от нас навсегда.