Бессильны годы /и все иже с ними/:
надёжно поселилось за грудиной,
сроднилось с плотью-костью-кровью имя
одно. И будет жизнь короткой/длинной,
и, может, перестану быть наивной,
достойно научусь носить седины -
но лишь о нём забыть не захочу.
Мне не суметь сказать красиво, ладно
/слова не устоят на ножках ватных
у новорожденных стишков/...
Полынный ладан
и сердце, часто бьющее набатом,
и жизнь никчёмную - всё, чем богата -
несу, как драгоценный дар, и свято
храню в душе того, о ком
молчу.