Не так уж она и страшна

- Не соврать чтоб, было то не в среду,
В среду вовсе баню не топлю.
Точно было, опосля обеду,
Париться с утра я не люблю.

Уж давно хожу один до бани,
Баня энто прямо для души.
И не парюсь никогда по пьяни,
Ведь от пьяни, вся душа дрожит.

Так что я, подкинувши дровишек,
В здравии и полностью в уме.
Поддал я парку, чутка в излишек,
Нестерпимо на полатях мне.

Уши завернулисЬ все от пара,
Лысина как будто вся в углях.
В бане вовсе не было угара,
Но с чего-то ощутил я страх.

Глядь, а рядом баба на полатях,
Эт в мои-то восемьдесят лет.
От испуга речь свою утратил,
Пар хлебаю, а она,- привет.

Веником прикрылся, а то как бы,
Сам любуюсь, что там хороша.
Как бы бабке не попасться в лапы,
Затряслась, задёргалась душа.

А она, - ложитесь, я попарю,
К венику тут тянется рукой.
Я ж от пота вытираю харю,
Срам –то говорю, ты хоть прикрой.

А она вопросом, - Аль не гожа?
Я же вздохом подобрав слюну.
Глупую наверно скорчил рожу,
- Кто ты, и откуда не пойму.

- Ну-к ложись, ишь кто, куда, откуда,
Это тебе старый ни к чему.
Не пойму, иль я тебе не люба?
Веник не даёшь-то почему.

Лёг, чаво там, проскрипев спиною,
А она так мать её ети.
Веником и нежною рукою,
И смогла же стерва завести.

Чувствую чего-то меж ногами,
Уж забыл и как оно стоит.
Я хотел обнять её руками,
А она мне энто не велит.

Мне нельзя, мне только парить можно,
Я-то весь в вопросе почему?
Сам же к ней пытаюсь осторожно,
Будешь лезть, совсем тебя возьму.

Тут я как бы и прозрел однако,
Глядь в дверях в углу, стоит коса.
И меж ног мой, сразу кинул якорь,
Смерть моя катила мне в глаза.

Выполз я из бани на крылечко,
И хлебнув холодного кваску.
Успокоил я своё сердечко,
И теперь я в бане начеку.