День прошёл, и ночь прошла: мой город утонул в грязи.
Я смотрю в ваши лица, они молчат.
Если б знать наверняка, что где-то там вдали
Мой город будет жить не так как сейчас.
Я бродил по этажам пустых партийных голов,
Я не знал, как дальше мне жить.
Но что с них взять, кроме мочи, с этих хапуг и лгунов,
Нужно им запретить говорить.
Посредине тишины
Ваши жесты не нужны,
Посредине темноты
Вы – кроты.
Я достаю из широких штанин мятый бумажный мандат,
Я такой, как и все, гражданин.
Пусть этот мир станет другим, и враг станет лучше, чем брат,
Извилистый мозг станет прямым.
Когда закрываю вдруг я глаза, боюсь снова их открывать,
Вокруг меня лжи печальный итог.
Когда замолкаю, вновь говорить не сразу стараюсь начать,
Какая власть будет слушать мой слог.
Посредине тишины,
Посредине пустоты.
Ты мне советуешь жить, не тужить и плыть по теченью реки:
«Смотри вокруг и наблюдай,
Вёсла не тронь и руль не держи, это нам, вроде как, не с руки,
Не спрашивай, но и не отвечай».
Но я нарисовал чёткий портрет линии жизни своей,
Что б смотреть на него, нужны нервы, как сталь.
Никто не помешает мне быть самим собой ни лесбиянка, ни гей,
Не снимет никто с тёмной маски вуаль.
Посредине пустоты,
Посредине темноты.
Возьми с меня слово, я дам тебе в долг,
Мы будем с тобою играть:
Кто больше даст, а кто больше возьмёт.
Пусть рушатся стены, трещит потолок,
Но лишь бы стояла кровать,
Кто-то уйдёт, а кто-то придёт.
Посредине темноты,
Посредине пустоты,
Посредине тишины.
1993