В тринадцать лет отца терять, поверьте горестно и больно.
Как самому бы в этот миг от жизни крылья не сложить.
Осыпан весь тернистый путь суровой тяжестью и солью.
Погас вмиг свет на небесах, и больше нечем дорожить.
Ни есть, ни пить желаний нет. Лишь память только память бьёт по сердцу.
Не так значительна она, но всё же свой оставлен след.
Не будет встречи никогда, он больше не откроет дверцу.
И на вопросы, что не дал, теперь уже не даст ответ.
Как будто нет здесь ни его, а нет тебя, не существуешь.
Те злые чувства, раны, боль понять не каждому дано.
Сейчас не мучает вопрос: Как дальше жить на свете будешь?
И до всего, что в мире есть, внезапно стало всё равно.
Идёшь, как будто бы не ты. И ешь, и пьёшь. Необъяснимо.
Опять, в который раз подряд, в лицо орут учителя.
Тебе признаться - Всё равно. Вся жизнь сейчас невыносима.
Спасти сейчас могло одно - На шее узкая петля.
Ну, а отец твердит с небес : Живи, сынок, ты миру нужен.
Твоя душа в ответ на то категорично поспешит.
И снова вступится отец: С небес твою я вижу душу.
Пусть не сейчас. Но ты поймёшь, что время быстро пробежит.
Он скажет так ни раз, ни два. А сотни, тысячи и больше.
И будет всё же угасать тоски и боли тот огонь.
Всё будет в жизни хорошо. Ты знай, что я тебя не брошу.
Вновь ветер дует в небесах, касаясь сердца, как ладонь.