мы утверждаясь, толкаем локтем,
кричим — нам мало, и тает сыр,
одни в презумпцию верят смерти,
взращая жажду к чужой крови,
на высях евы не умерщвленны,
они все вымазаны во плоти
с ребёр адамовых, не из тлена,
не от того ли так горячи?
адамы ищут повторов боли,
на красный — ширятся их зрачки
по карме зверя, а евам — горе,
целуя лезвия, им идти,
лишь озаренье на миге молний,
в дождях лучистых сквозь ночи тьму,
а дальше снова в путях примерных,
к манящей крови сквозь пустоту