Они вышли из марта. По дороге апреля
К майской ночи стремясь -- так брели еле-еле
Кофе, солнечный луч, -- коньяком разбавляя,
Целовались в кино, всё себе позволяя.
А их ждали. Следы следопыты читали
И, неузнанных, их, -- все уже почитали.
Он её грел в своих, остывая, ладонях
Где-то лёдно скользя, всё искали их кони
Она падала вдруг перед ним на колени,
А он лермонтовский перевод ей из Гейне
Всё шептал, шевеля еле слышно губами
Из сосновых досок домовыми гробами
Шили плотники. И швейно "Зингер" гудел им
Он по почкам гадал, на ветру одубелым
Они шли на восток к югу в западо-север
И молитвы кричал из-под снега им клевер
И костьми домино рассыпался вновь вечер
Это было давно: новгородское вече,
Грамоты бересты и из олова кружки
Он стихи сочинял, храня волос с подушки
Бормотал он во сне её светлое имя
Она книги ему всё таскала. И вымя
Сжимал дёснами розово всеголодный телёнок
На асфальте скакал по арабским ребёнок
И в кувшин с лебедём вермут лил он безмерно
Всё и было при нём. Навсегда. Беспримерно