- Вот он, голубчик, - улыбнулась баба Фрося, вытаскивая из старенького сундука небольшой свёрточек, - Вот он, идол – то. Спаситель рода Филипкиных! Сейчас я вам про него всё расскажу.
Галька с Манькой переглянулись. Историю про деревянного идола рода Филипкиных девочки слышали не раз, да что там девочки, вся деревня слышала эту историю сотни тысяч раз. Но баба Фрося с таким упоением, с такой страстью любила повторять свою легенду, что люди из жалости к старушке делали вид, что слышат её впервые.
- Пейте, пейте чаёк, девоньки, а я буду рассказывать.
Баба Фрося с любовью извлекла из квадратного кусочка шерстяной ткани маленькую, деревянную фигурку.
- Случилось это в 37 году, за год, как я народилась. Пошла моя мамынька в лес по грибы, да и заблудилась. Ходила, ходила, нет пути - дороги. Кругом деревья, да кусты. А тут и темнеть зачало. Расплакалась мамынька. Не сказалась ведь дома – то, что в лес ушла. Сидит на полянке, плачет, плачет, а тут глядь… в кустах – то что – то виднеется. Подползла она, а это деревянный идол лежит. И деревья – то посля этого, как заходют ходуном. Мамынька напугалась наперво, и тока потом заприметила тропиночку где идол – то нашёлся. Так и вышла она из лесу по ней. Вышла и наткнулась на парнишку, что сено на опушке для скота косил. Так и познакомились мои мамынька, да папынька. А помог им в этом идол, которого мамыньке сам Леший подложил. Подарок на свадьбу. Вот и мне мамынька завещала подарок – то Лешего хранить до самой смертушки своей. Счастье он приносит, девоньки. Вот идол – то какой!
- Да, баб Фрось, очень интересная история, только нам идти пора. Мамка подсобить в телятнике просила, - проговорила с улыбкой Галька, подталкивая Маньку к выходу.
- Старшим надо помогать. Молодец, девчонки, - улыбнулась в ответ баба Фрося.
***
Налился рассвет яблоком спелым, уронив малиновые шапки на изумрудные верхушки деревьев. Шумят деревья, кланяются в пояс румяному рассвету. Заливаются соловьи в чаще лесной, а вот и петух радостно приветствует первые солнечные лучики. Пропах деревенский воздух молоком, да травами полевыми.
«Украли! Украли!»
Галька неохотно раскрыла глаза, нежась в мягкой постельке.
«Украааалиии!» - надрывались голоса за окном.
Наспех одевшись, девочка выскочила на улицу. Около дома Ефросиньи Никитичны собрался народ. Манька, местная ребятня, самогонщица Верка, тракторист дядя Сева, Степаныч, Елена Яковлевна Рублик, соседка бабы Фроси и ещё три деревенских бабы.
«Украаалиии!» - выла баба Фрося, сидя на большом бревне около своего дома. Елена Яковлевна расположилась рядом, придерживая старушку.
Галька дёрнула Маньку за рукав.
- Чего украли – то?
- Сама не знаю, - выпучила голубые глазища девчонка.
Послышался шум подъезжающей машины. Народ обернулся. К толпе приблизился старенький милицейский уазик. Из машины почти выпал молодой паренёк лет двадцати пяти, румяное лицо парнишки блестело на солнце, а сильно оттопыренные уши обещали при малейшем порыве ветерка превратиться в крылья бабочки, оторвать голову и улететь на поиски нектара «чести и совести». Щуплое создание протиснулось в центр толпы.
- Так, граждане, расходимся, расходимся! Видите, власть идёт!
Народ окружил паренька.
«Украаалиии!» - снова взвыла баба Фрося.
- Ага! Значит Вы пострадавшая?! – завопил представитель власти, - Я старший лейтенант Бабуськин Архип Архипович, расскажите, что у Вас украли и когда?
- Идола, идола мого украли! Позвала меня Дуська - конопатая у ей поночевать. Чайку попить, сериал посмотреть. Возвращаюсь утром, заглядываю в сундук, а там… нет идола – то мого!
Бабуськин раскрыл папку и начал туда записывать.
- Что значит идол? Опишите размеры, формы.
Баба Фрося закрыла лицо платком и завыла в голос. Елена Яковлевна поднялась и тихо проговорила.
- Идол был небольшой, сантиметров тридцать. Старинный очень. Сам леший подарил его мамыньке бабы Фроси.
Галька и Манька переглянулись.
Архип Архипыч обронил пишущий предмет.
- Не понял, кто подарил?
- Леший, - широко раскрыла глаза Елена Яковлевна.
- Шуточки изволите шутить? – нахмурилась власть.
- Каки шуточки? – влезла самогонщица Верка, - У нас… ик… леший водится… ик… в лесу… ик… Ага! Чаво непонятного – то?
- Он самый! – поднял грязный палец вверх Степаныч.
Бабуськин набрал полную грудь воздуха, открыл рот и…
- Этё фойменое безобвазие!
Дядя Сева усмехнулся.
- А вот и деревенская элита пожаловала.
Толпа расступилась. Перед Архипом Архипычем предстало двое мужчин. Маленького роста мужчинка средних лет, похожий на шар, укутанный в светлый плащ. Лысую макушку колобка украшал, белоснежного цвета берет. А так же высокого роста пожилой мужчина, худощавого телосложения, в сером костюме и круглых очках на длинном носе. Подбородок старичка украшала скудная козлиная бородка.
- Этё беспьедел! – бесновался «шар».
- Простите, я не понимаю… Вы кто? – нахмурилась власть.
- Я, мездю пьёчим, Коявкин Афянясий Геннядьевись. Каньдидать биовогисески… секи… секси… сиси… сиськи…
Колобок запнулся и покраснел. Гальке показалась, что даже берет Афанасия Геннадьевича покрылся бордово - ржавым опылением. Толпа прыснула.
- Чего?! Кто?! – глаза Архипа Архипыча вышли из орбит.
Рот Афанасия Геннадьевича открывался и закрывался сам по себе. Дядя Сева улыбнулся.
- Козявкин Афанасий Геннадьевич кандидат биологических наук. Талантливый учёный и очень уважаемый человек в селе.
Колобок выдохнул.
- Дя, дя! Я тякь и говоив!
- А у Вас – то что? – нахмурился Бабуськин.
- Я Вамь и говою – песпьедел! Висни! У меня стасиви мои висни! Тьи ведья!
- Кто у Вас повис?! – не понял старший лейтенант.
- Дя не повис, а висни укьяли! Моя дёйгая и упойная ябота!
Бабуськин потёр виски. Высокий старичок, до этого стоявший молча в сторонке, почти вплотную приблизил своё лицо к лицу Архипа Архипыча и затряс козлиной бородкой.
- Голубчик, как Вас приняли в школу милиции, если Вы совершенно ничего не понимаете в тонкой организации человеческой души? Кстати, я тётя Вася. Вернее, тётя Василий. Художник – натуралист.
Папка выпала из рук милиционера, Бабуськин медленно привалился к забору бабы Фроси, обводя окружающих отсутствующим взглядом.
- Тётя? Ну, да… ну, да…
Дядя Сева рассмеялся ещё громче.
- Тётя – фамилия Василия Петровича, а Афанасий Геннадьевич говорит о вишнях. Несколько лет назад он вывел новый гибридный сорт. Об этом знает вся деревня. Пару лет вишня не давала плодов, а в этот, видимо, разродилась.
- Тякь! Тякь! Всё вейно! Многие годи я язъябатоваль этот сойт, прививаль, опыляль, здяль. Воть няконець – то появись ягодьки. Я собьяль цеих тьи ведья. Спьяталь. А тут… бах! Высяль утьём – ничего! Найдите! Вейните мои висни!
- Идооол! – дала о себе знать баба Фрося.
Толпа зашепталась.
- Да туть цела банда работает! – округлил пьяные глаза Степаныч.
- Кака банда?... НЛО!!! – взревела самогонщица Верка.
Народ зашептался ещё громче.
- Я вас умоляю! – послышалось сбоку.
В цент толпы вплыла дама непонятного возраста, в голубом платье с нещадно открытым вырезом, обнажая «труды интеллектуального резерва» 6 размера. Тряхнув пергидролевым начёсом, мадам кокетливо подала руку Архипу Архипычу.
- Чехова Анна Павловна. Главная заведующая зала по «торговли и сбыту», - губы дамы свернулись в трубочку, - Я умею делать выгодные предложения.
Бабулькин растерянно улыбнулся, потерявшись глазами в глубоком декольте.
- Главная заведующая?
- Заведующая. Ишь ты! Да продавщица она в нашем сельпо. Кажный день вешает там колбасу и конфеты, - фыркнула Елена Яковлевна.
Анна Павловна смерила соседку убийственным взглядом.
- Кому – то продавщица, кому – то главная заведующая. Кто – то на личных колёсах добирается до района, а кто – то на своих двоих.
Елена Яковлевна фыркнула и плюхнулась обратно на бревно.
- Террористы, – прищурила глаза Анна Павловна, - Говорю вам, террористы. О них повсюду рассказывают в телевизоре.
- Меньше телевизора надо смотреть, всякая дрянь не будет мерещиться, - пробурчала Елена Яковлевна.
- А я говорю террористы! – разозлилась «главная заведующая».
- НЛО!
- Террористы!
- Леший!
- Воры!
- Идооол!!!
- НЛО!
- Воры!
- Сексуальный маньяк! – вскрикнула Елена Яковлевна.
Все с удивление воззрились на женщину.
- Воры!
- Террористы!
- Люди, успокойтесь.
- Леший!
- Леший!
- Люди!
- Маньяк!
- Люди, да замолчите вы!!!!!!! – перекричал всех старший лейтенант, поднял папку с ручкой и повернулся к бабе Фросе, - Из чего был сделан Ваш идол? Золото? Серебро?
- Так деревянный он был, - простонала баба Фрося.
Архип Архипыч мотнул головой.
- Так, подождите. Вы хотите сказать, что мы должны бросить все свои дела и кинуть все свои силы на поиски лесной палки и трёх вёдер какой – то там вишни???
- Кака лесна палка? – взревела баба Фрося, - Идол подарок самого лешего. А мамынька завещала его мне!
- Висня не какаятё тям, а нёвий гибъидный сойт! – заголосил колобок.
- Хорошо, хорошо! Я всё понял, - расплылся в идиотской улыбке Бабулькин, - Будем искать. Обязательно будем искать. Сейчас приедем в отделение и первым делом возбудим ваше дело. Конечно! Да! Обязательно! Отпустите… Люди, отпустите меня, а?
- Да кто ж Вас держит, голубчик, - очнулся Василий Петрович Тётя.
Продолжая глупо улыбаться, старший лейтенант подскочил к уазику, лихо заскочив внутрь. Через пять минут от машины виднелся только пыльный дорожный след.
Анна Павловна накрутила прядь волос на палец и томно проронила.
- Какой настырный молодой человек. Все бы были такими. Эх…
***
Когда народ разошёлся, Манька придвинулась ближе к Гальке.
- Как думаешь, найдёт милиция идола бабы Фроси?
- Ой, Маня. Я думаю не то, что не найдёт, а даже искать не попытается.
Манька сникла.
- Жалко бабу Фросю.
- Дааа… - задумчиво проговорила Галька, потом стрельнула глазами в подругу и заговорчески прошептала, - А мы сделаем по – другому.
- Как? – в свою очередь удивилась Манька.
- Устроим собственное расследование. Мы сами найдём идола бабы Фроси.
- Точно! Но где мы будем его искать?
Галька задумалась.
- Знаешь… есть у меня один план. Встречаемся через полчаса за деревней. Не забудь прихватить с собой сумку для расследований.
Манька быстро кивнула.
- Хорошо! Буду на месте, Галь. Как штык!
«Апчхи!»
- Будь здорова, - проронила Галька.
- Это не я Галь, - удивилась Манька.
Девчонки обернулись. Кажется, шум шёл от забора Моти – Болоти. Вернее бабы Матрёны. Старушка была очень странная, тихая, ни с кем не разговаривала. Многие в деревне считали её выжившей из ума. Главная примета бабы Матрёны глаза разного цвета. Не смотря на то, что почти никто никогда её толком не видел, люди утверждали, что один глаз у неё голубого, а другой лилового цвета.
В доказательство местных слухам, в щели прогнившего забора показался лиловый глаз.
- Баб Моть, это Вы? – осторожно спросила Галька.
- Не серьёзно это всё. Не серьёзно, - проговорила старушка скрипучим голосом.
- Тёть Моть, о чём Вы? – спросила Манька, приближаясь к забору.
Глаз исчез. Манька посмотрела в щель.
- Эй!
- Ну, её, - махнула Галька, - Пошли. У нас много дел.
***
Как и договаривались, через полчаса, Галька и Манька встретились за огородами.
- Какой план, Галь?
Галька крепко сжала сумку, висящую у неё на плече, и заговорила.
- Если злодей украл идола ночью, пока баба Фрося гостила у конопатой Дуськи, то я уверена, что он проник в дом через огород.
- Почему? – удивилась Манька.
- Потому что около дома Евфросинии Никитичны находится фонарный столб. А ты сама знаешь, что летом в деревне народ может бродить до самого рассвета. Нет. Он точно пробрался через огород.
- Точно! И что ты предлагаешь?
- Я предлагаю, тайком проползти до участка бабы Фроси и всё там хорошенько рассмотреть. Манька, ты со мной?
Галька повернулась к подруге. Манька встрепенулась.
- Конечно – конечно! Куда ты, туда и я!
Перебросив свои сумки через плечо на спину, согнувшись в три погибели, обдирая коленки о лопухи и крапиву, девчонки поползли вдоль заборов.
- Гнать тебя надо, Дуська, с горы по - волчьи медведём каким! Ещё раз увижу твоих кур в огороде, бошки всем поотрубаю! – прокричал звонкий голос.
- Я тебе, Райка, говорила, залатай дыру в заборе! У тебя там не то, что куры, у тебя туда слон пролезет и «здрасте» не скажет! – пробасили в ответ.
- Это что? – удивлённо моргнула Манька.
- А это снова Дуська - конопатая с Райкой - балаболкой ругаются. Давай послушаем? – усмехнулась Галька.
- Давай, - улыбнулась Манька.
- Я тебя предупреждаю! – выла сиреной Балаболка.
- Шоб тя собака покусала или оса! Хотя у тебя зад и так ни в одну дверь не помещается. И вообще, вы с Рублик в колхозном саду груши воруете! – трубным басом вещала Конопатая.
- Мы?! Я?! Кто?! Да, кто ж тебе такую ересь – то поведал, жаба не целованная!
- А Степаныч – то и поведал, язык те в трубочку! «Иду, гыт, спокойно себе яблоки колхозны воровать, смотрю, а средь груш в знакомых юбках два зада дулом вверх торчат. Я, гыт, и не пойму. Толь бабы наши на карачках, толь титаняк всплыл»!
- А – а – а! Титаник! Я ему устрою Титаник! Ты лучше спроси этот жёлудь переспелый, куда Мотки – Болотьки валенки весной с забора исчезли! Сами ушли? И спроси, кто у Фроськи Филипкиной головным платком сопли пьяны утирал! Вышла старуха платок посля стирки снять, а у ней сряди роз и тюльпанов натюрморт засохший!
- Молчи балаболка неотесанная!
- Неотесанная? Зато ты у нас сама перва! Особенно по мужикам!
- Чё???
- А ничё! Кто в «Дубинушку» к местному пастуху Сёмке Ватрушкину прошлым летом носился? Да мне сама Нинка его рассказывала! Вас вся дяревня в кустах видела!
- Каки кусты? Мы с ним в камышах сиде… То есть… Эээ… Тьфу на тебя, кочерга старая, не было такова!
- Было!
- Нет!
- Ага!
- Ну, я тебе Райка, держись!
- Держусь, держусь. Это вы с Сёмкой держите! Вдруг упадёт! – смеялась на все улицу Балаболка, - Парочка, запятая – галочка! Эй! Эй! Дуська… ты чего?! Чего ты? Дуська! Дуська! Положь секатор! Чаво удумала?! Ааааааа! Люди добры, убивають!
- Я те покажу щас и точку и бочку!
Голоса начали удаляться. Продолжая хохотать, Галька и Манька поползли дальше.
***
- Я Вась умояю, Анеська!
Манька остановилась.
- Это кто? Афанасий Геннадьевич?
Галька прислушалась.
- Точно. Но ведь это участок Анны Павловны Чеховой. Что он тут делает? Давай посмотрим?
- Давай, - согласилась Манька.
Толкая друг друга, девчонки уткнулись в заборную щель.
- Анеська, мивая. Неузеви Ви не видите какь я ствадаю. Какь ухазиваю за Вями не пейвый месяць. Посему Ви всё вьемя мне отьказиваете?
- Не правда. Афонюшка. Я не отказываю. Просто… эээ… просто у меня работа, дела.
- Ню пьидите хотя би попить сяйку на минютоську!
- Я… я… я бы рада, Афонюшка, но не могу, - отбивалась Анна Павловна, - Конец августа. У нас… учёт!
- А у меня дёмя осень вкусьнёе ваенье. Из насьтёясего маньго, Анеська!
Заведующая кисло улыбнулась.
- Какая милость! Но! У нас учёт!
- И подяёк! – не сдавался колобок.
Анна Павловна насторожилась.
- Подарок? Какой ещё подарок?
- Онь Вамь тосьня поньявися, - голосом волшебника соблазнял даму кандидат биологических наук.
- Уж не из золота ли? – наигранно рассмеялась хозяйка.
- Мозеть бить, - улыбался во весь рот, протянул Афанасий Геннадьевич.
У Анны Павловны забегали глаза, как у кошки, срочно желающей в «отведённое под раздумье» место. Жеманно поправив причёску, дама прочирикала.
- Нууу… учёт учётом. Всё равно он будет только вечером. Хорошо, Афанасий Геннадьевич. Я зайду к Вам завтра. В четырнадцать ноль – ноль. Только ради Вашего вареньица. Вы обещааали.
- Конеснё, конеснё, Анеська! Всё яди Вась!
Манька отодвинулась от щели.
- Ничего себе! Вот это у них страсти.
- И не говори, - прошептала Галька, - Ладно. В путь!
***
Оказавшись на участке бабы Фроси, Галька раскрыла свою сумку, достала оттуда панаму, похожую на кепку, что носил Шерлок Холмс, натянула её, достала лупу и проговорила.
- Я видела, как баба Фрося ушла к Елене Яковлевне. У нас мало времени. Осматриваем каждый метр. Чего заметишь, зови.
Манька кивнула. Работа началась. Полчаса исследований ничего не дали. Галька разочарованно вздохнула. Внезапно над кустом малины показалось Манькина голова. Девочка отчаянно махала руками, срочно призывая подругу к себе.
- Нашла чего?! – встрепенулась Галька.
- Смотри, смотри! – дрожащими руками показала Манька под деревце яблони.
Галька подошла ближе, поднесла лупу и заметила его. След от мужского ботинка.
- Ага!
- Галь, ты думаешь, его оставил вор? – прошептала Манька.
- А кто же ещё? Здесь живёт только баба Фрося. Никто кроме соседки у неё не бывает. Деревня ведь. Ну, кто мог оставить этот след? – пожала Галька плечами.
- Не знаю.
- Вот что. Открывай свою сумку. Доставай блокнот, карандаш и срисуй мне рисунок протектора ботинка. А заодно измерь длину.
Хорошо, - кивнула девочка.
Через десять минут Манька подползла к Гальке.
- Дело сделано.
- Молодец. Теперь уматываем отсюда. А то заметит кто.
***
Манька плюхнулась в гамак. Галька присела на травку.
- Что у нас есть? – протянула Галька.
- Пока что только один след.
- Вот именно. Нужно подумать, что нам делать дальше… Мы же не можем проверить следы ботинок у всей деревни?
- А что. Это идея! – вскочила Манька с гамака.
«Апчхи!»
В щели забора показался голубой глаз.
- Не серьёзно всё это. Не серьёзно.
Девочки подскочили к забору.
- Баб Матрён, Вы что – то видели? Подскажите, - проговорила Манька.
- Не серьёзно. Не серьёзно. Подарок лешего. Не серьёзно.
Глаз исчез. Галька взобралась на забор.
- Нету.
- И как она успевает сбежать? – искренне удивилась Манька.
Галька задумалась.
- Мань, а Мань. Я тут подумала. А что если Леший решил забрать свой подарок обратно?
Манька выпучила глаза.
- Галь, ты веришь в него?
- Верю, Мань. Все верят. Танька Шипова, например, лично его видела.
- Танька твоя внучка самогонщицы Верки. Они и чертей увидеть могут.
- Ерунда, - отмахнулась Галька.
- Я предлагаю проверить обувь деревенских мужиков, - прошептала Манька.
- Многовато будет. Да и как мы объясним такие выкрутасы? Нас засмеют. А я предлагаю пойти в лес и поискать следы лешего.
- Думаешь, леший ходит в мужских ботинках 47 размера? - съехидничала Манька.
- Нет, - спокойно ответила Галька, - Вдруг фигурка лежит на той полянке, где много лет назад нашла её мамынька бабы Фроси.
- Не знаю, Галь. Пасмурно на улице. Да и стемнеет через час, два. Давай завтра? А?
- Не хочешь, так и скажи. Танька сегодня не занята.
- Вечно ты меня шантажируешь! – нахмурилась Манька, - Пошли.
Галька улыбнулась и взяла Маньку за руку.
- Не бойся. Мы быстро.
***
Ветер нежно обдувал девичьи лица. Сосны медленно клонили свои ветви к травам. Лес приятно постанывал, с любовью готовясь к вечерней тишине и покою.
Выдохнув, Галька и Манька взявшись за руки, вошли в лес и быстро двинулись по лесной тропинке. В глубине леса было влажно. Манька продрогла, то ли от холода, то ли от страха. Через пятнадцать минуть девочки оказались на большой и сочной полянке. Дубы, берёзы, орешник. Галька полной грудью вдохнула чистый воздух и проговорила.
- Трава невысокая. Деревенские часто косят здесь для своей скотины. Поэтому если идол здесь, то мы его быстро найдём.
- Галь, а если леший не хочет чтобы идола нашли снова? - простонала Манька.
- Не бойся. Он добрый. Лучше начнём, а то скоро стемнеет.
Через десять минут Манька разогнула спину.
- Ничего, Галь.
- И у меня, - отозвалась Галька, подходя к Маньке.
Внезапно послышался хруст ветки. Девчонки насторожились. Ещё и ещё.
- Леший, - затряслась Манька.
Галька выпучила глаза.
- Тихо. Не кричи. Так… прыгаем в эти кусты. Живо!
Оказавшись в зарослях орешника, девочки замерли. Вот хруст уже рядом… Возня… И звонкий голос.
- Тихо мерзавец, а то накажу.
Перед глазами девочек предстали две палки в калошах. Через минуту девочки сообразили, что это ноги. Да и голос казался хорошо знакомым.
- Тихо, говорю. Не хулигань.
Послышался собачий заливистый лай.
- Щас я тебя…
Внезапно Галька не выдержала и выскочила из укрытия, Манька за ней.
- Тёть Рай, а Вы чего тут?
- Ааааааа! Святы угодники! Царь небесный! Девки? Вы? Напугали до смерти!
Балаболка перекрестилась, держа на поводке маленькую беленькую собачку.
- Это же Тобик, собака тёти Дуси. Захотели отомстить и убить бедолагу?! – разозлилась Галька.
Райка подпрыгнула на месте.
- Я? Я?! Да никогда в жизнь! Я… я… я…
- Говорите, зачем украли Тобика, - в свою очередь разозлилась Манька.
Балаболка расплакалась.
- Да всё Дуська! Обижает меня вечно! Вот я и захотела Тобика привязать тут на ночь, а завтра обратно доставить.
- А если он отвяжется, пропадёт или напугается? – наседала на Балаболку Галька.
- Ой, я не подумала об этом! Девочки, простите меня!
- Отведите собаку обратно, - проговорила Манька.
- Нет, нет! – напугалась Раиска, - Дуська узнает, совсем со света сживёт! Вы… вот вы… девчонки, отведите его сами! А? Пожалуйста! Вроде, как в лес пошли и нашли его.
- Ну… не знаем, - протянула Галька.
- Спасибо, девоньки! Век вас не забуду! Точно – точно! - прозвенела пилой Балаболка и скрылась между дубовыми деревьями.
Манька взяла собачку за верёвку и девочки двинулись домой. Несколько раз Манька останавливалась подождать, пока Тобик справит нужду. Внезапно, собака зарычала.
- Ты чего? Ежа увидел? – улыбнулась девочка.
Тобик не унимался.
- Галь, подожди! Тут Тобик чего – то нашёл!
Галька приблизилась к Маньке.
- Что у вас?
Собачка продолжала рычать и копаться в кустах. Девочки подошли ближе.
- А ну – ка, убери его, - попросила Галька.
Манька потянула Тобика на себя. Галька взяла палку и начала раскапывать ямку.
- Мань, тут что – то есть. Так. Так. Мань!...
- Что?!
-Тут какая – то тряпка!
- Покажи!
Тобик продолжал громко гавкать. Галька вышла из кустов, расправила тряпочку и… девочки ахнули.
- Это же та самая ткань, в которую был, завёрнут лесной идол! – вскричала Манька.
Галька открыла рот.
- Твоя правда, Мань.
- Кто – то зарыл её тут!
- Вор! Мань, у нас вторая улика! Нужно отвезти Тобика домой и срочно всё рассмотреть!
***
Поздно вечером Галька расположилась в Манькином гамаке, вертя шерстяную тряпочку в руках.
- Что мы имеем?
- След от мужского ботинка и тряпка, в которую был завёрнут идол, - ответила Манька, усевшись на старом стуле со стаканом чая в руках.
- Правильно. Что нам это даёт?
- А что нам это даёт? – переспросила Манька.
- Пока не знаю, - откинулась на спину Галька в раздумьях, - Фу, чем это пахнет?
- Чем? – раскрыла глаза Манька, - Навозом?
- Каким навозом! – Галька понюхала свои пальцы, потом тряпку, - Вот чем.
Манька поставила стакан на землю и подошла к гамаку. Принюхалась к тряпке и возвестила.
- А, это машинное масло.
- Откуда ты знаешь? – удивилась Галька.
Манька уселась обратно.
- Ой, неделю назад, мы с бабкой ездили в город. А на обратном пути автобус возьми и сломайся. Масло какое – то потекло. Дядя Коля в сервис, а мы ждали его около часа. Так вот, там я и унюхала эти самые масла. Ну и запомнила.
Галька резко села.
- Манька, ты гений!
Девочка покраснела.
- Почему это? Спасибо.
Галька вскочила.
- Нет, ты не понимаешь! Круг подозреваемых сузился!
- Как? Почему?
- Смотри. Мы имеем след и тряпку испачканную машинным маслом. Значит, вор либо имеет машину, либо имеет доступ к ней. Ну – ка, скажи мне, у кого в деревне есть автомобиль?
Манька раскрыла рот.
- У Сияновых, у зятя Степаныча… у Анны Павловны. Галь, но она женщина!
Галька взяла Маньку за плечи.
- Верно. Но у неё мог быть сообщник. Понимаешь о чём я?
Манька нахмурилась.
- Нам… нужны… Нам нужны их ботинки, чтобы сравнить рисунок протектора!
Галька присвистнула.
- Наконец – то дошло! Делаем так. Сейчас десять вечера, все дома. В деревне почти все оставляют обувь у себя на крыльце. Этим мы и воспользуемся. Я беру ботинки Сиянова дяди Миши и у Зятя Степаныча. Твоя задача забраться на крыльцо к Чеховой.
- Будет сделано, - пробормотала Манька и скрылась за калиткой в вечернем тумане.
***
«Украли! Украли!»
- И вам доброе утро, - пробурчала Галька, поднимаясь с постели, - Могут в этой деревни хоть иногда не воровать?
Одевшись, девочка вывалилась на улицу. Около сельпо собрался народ.
- Представляете, только вечером поставили, утром уже нет! Что за безобразие! – ревела Сиянова Инна Борисовна.
- У нас тоже самое! – вскрикнула Екатерина Степановна, - Коленька оставил ботинки на крыльце, утром выходим – ничего. Когда закончится этот беспредел! Куда милиция смотрит?!
Народ заголосил.
- Леший ворует! Совсем взбесился! А НЛО ему пособляет! – завыла самогонщица Верка.
- Жить невозможно!
- Опять в деревне бардак!
- Власть на мыло!
Галька дёрнула Маньку за рукав, прошептав.
- Пошли.
С девочками поравнялся дядя Сева.
- Привет, девчонки. Как жизнь молодая? Опять, говорят, в деревне воры побывали.
Галька посмотрела на Маньку.
- Ой, чего только на свете не бывает!
Дядя Сева прищурился, потом улыбнулся.
- Знаете. Я про идола. Думал, думал и придумал одно дело.
- Какое? - почти вскрикнула Галька.
- Пока не могу сказать. Хочу в город сгонять. Проверить думку свою. Вернусь, расскажу. Да…
- Что? – девчонки обернулись.
- Да… и верните ботинки, - улыбался дядя Сева.
Галька с Манькой покраснели.
- Хорошо. Дядь Сев. Обещаем!
***
Манька бросила перед Галькой последний ботинок.
- Ничего. Рисунки не сходится.
Галька печально посмотрела в оконце сарая. Потом нахмурилась.
- Ладно. Ещё не вечер. Никуда вор от нас не уйдёт. Нет, нет. Только не от нас.
- Ага, - грустно проговорила Манька.
- Обувь нужно вернуть, - повернулась Галька к Маньке, - И думать, что делать дальше.
Ближе к вечеру Галька и Манька грустные и растерянные брели по деревне.
- Чего девчонки носы повесили? Чего не веселы? – улыбаясь, пропела Елена Яковлевна Рублик, развешивая бельё.
- Настроения нет, тёть Лен, - пробормотала Галька.
- А вы заходите ко мне. Милка молока надоила. Парное. Вкусное.
Манька пожала плечами.
- Почему бы и нет.
- Садитесь, располагайтесь. Сейчас я вам кружки подам, у меня и печенье есть.
- Спасибо, тёть Лен.
В коридоре послышался цокот. Елена Яковлевна рассмеялась.
- А вот и Феофан Феофаныч идёт. Ладно, обождите, я за печеньем.
Манька нагнулась к Гальке.
- Кто такой Феофан Феофаныч? Он что, на каблуках?
Галька пожала плечами. Через несколько минут в комнату лениво вошла большая, рыжая собака. Грустно посмотрела на девочек, подошла к Гальке и ткнулась носом в коленки. Девчонки рассмеялись.
- Феофан Феофаныч - собака! Ничего себе!
Галька нежно погладила пса, взяла стакан с чаем, поднесла ко рту и нахмурилась. Поставила стакан обратно, поднесла руки к носу и подскочила.
- Ты чего? – удивилась Манька.
Галька сунула руку подруге под нос.
- Машинное масло! – вскрикнула девочка.
Галька приложила палец к губам и показала на собаку.
- Тсс.
Манька тоже погладила Феофана Феофаныча по спине, поднесла пальцы к носу и заёрзала на стуле.
- Тихо, не суетись, - прошептала Галька.
В комнату вошла хозяйка с подносом печенья в руках.
- Вот, красавицы, угощайтесь.
- Спасибо, - проговорила Галька, - Красивая у Вас собачка, тётя Лена. Откуда она у Вас?
Елена Яковлевна махнула рукой.
- Да сын, Юрка, из города привёз. Внезапно так. Говорит, приболела. Любит он её шибко. Сам – то он учится у меня. Ухаживать некогда. А мне что? Мне ничего. Одна я. Я, да Милка моя, козонька.
- А Юрка сам в городе сейчас живёт? – спросила Галька.
- Нет, - улыбнулась Рублик, - Он у меня уж как неделю проживает. Говорит, соскучился мамынька, хочу в деревне последние летние деньки поночевать.
- Но мы его никогда не видели? – удивилась Манька.
- Так он у меня учится. Утром рано уезжает, поздно вечером приезжает. Вы, девчонки, десятый сон видите в это время, - рассмеялась хозяйка.
- На чём уезжает? Автобус же ровно в восемь из деревни уходит? – раскрыла широко глаза Галька.
- Причём тут автобус? – удивилась Елена Яковлевна, - У него есть машина. Своя. Недавно купил. Зелёные Жигули. Правда, ломаются часто. Недавно он с машиной - то полночи просидел. Причину искал. Оказалось, масло потекло. Вот он его и менял. А сегодня, сказал, что Феофанушке лучше и он его вечером заберёт.
Галька резко вскочила.
- Где сейчас Юрка?
- Так, вот, минут за пять перед вашим приходом уехал. Наверное, ещё до района не доехал, - удивилась Елена Яковлевна.
- Манька, бежим!
- Куда вы, девочки? А чай?!
***
Девчонки рысью выскочили на улицу.
- Ушёл! Ушёл! – почти расплакалась Манька.
- Дядя Сева! – вскрикнула Галька.
Галька и Манька бросились к дому тракториста.
Дядя Сева сидел на крыльце, дымя папиросой. Рядом с мужчиной крутилась Анна Павловна.
- Всеволод, миленький, как Вы относитесь к походу в кино? Я Вас приглашаю. А? На вечерний сеанс.
Дама приблизилась к трактористу ещё ближе.
- Мы могли бы прекрасно провести время вдвоём.
- Аннушка, я бы не прочь, - мужчина с неприязнью отодвинулся от заведующей, - Но…
- Дядя Сева! Дядя Сева! Вор! Вор! Он! Украл!
Дядя Сева резко поднялся.
- Что случилось?
- Здесь недавно проезжали зелёные Жигули?! – перебивая друг друга, голосили Галька с Манькой.
- Да. Совсем недавно, - ответил мужчина, - Что такое?!
- Дядя Сева, скорее! Идол у него! – закричала Манька.
Секунду дядя Сева раздумывал, потом бросился к сараю, открыл двери и выкатил из помещения старенький, серенький мотоцикл «Урал».
- Быстро садимся! Быстро!
Галька уселась сзади дяди Севы, Манька плюхнулась в «люльку».
- В погоню! В погоню!
Дребезжа всеми составляющими частями, рыча и задыхаясь, мотоцикл рванул с места по деревенской дороге.
Анна Павловна бросилась за «Уралом», потом остановилась и прокричала.
- Севочка, куда же Вы?! А как же я?! Все вы такие… Хам!!!
***
- Дядя Сева, не упустите его! – кричала сквозь порывы ветра Галька.
- Сейчас, скорость чуть прибавим! Ну, мальчик мой, не подведи!
Мотоцикл с большой скоростью рванул вперёд.
- Он! Он! Зелёные Жигули! - заёрзала в коляске Манька.
- Щас прижмём гада! – прибавляя газа, прокричал дядя Сева.
Жигули прибавили скорость.
- Ааа! Заметил гад!
Внезапно машина дернулась, ткнулась несколько раз и встала, как вкопанная. Из салона выскочил парень и с размаху пнул переднее колесо.
Дядя Сева остановил мотоцикл. Вся компания подлетала к машине.
- Дядь, Сев, ты чего? – улыбался Юрка.
- А ты чего угонял?
- Я? Да тебе показалось.
- Ага. Вор! – вскрикнула Галька и полезла в салон машины.
- Эй, малявка, куда прёшь?! – разъярился Рублик.
- Ну – ка тихо, - дядя Сева скрутил парню руки.
- Дядь Сев, за что вяжешь?!
Галька порылась в салоне, достала оттуда чёрную сумку и вытащила из неё на свет небольшой свёрток.
- Эй! Эй! Между прочим, частная собственность, - испугался Юрка.
Галька развернула свёрток. Внутри лежала фигурка деревянного лесного идола.
- Правильно, но только не твоя! – гневно выкрикнула Манька, злобно сверкнув голубыми глазами.
***
Поздним вечером в избе бабы Фроси собралась куча народа. Сама хозяйка, Анна Павловна, дядя Сева, Тётя Вася, Афанасий Геннадьевич Козявкин, Раиска – балаболка, Дуська – конопатая, самогонщица Верка, Степаныч и ещё полдеревни.
Посреди комнаты, на стуле сидел Юрка с поникшей головой. Рядом с ним сидела заплаканная Елена Яковлевна, раз, за разом отвешивая сыну подзатыльники. По другую сторону от Юрки стояла Галька с панамой на голове, важно расхаживая по комнате. На полу, рядом с дядей Севой, по - турецки устроилась Манька.
Афанасий Геннадьевич постучал ложкой по стакану.
- Госьподя, минютьку вьимаия! Гаинька, вещай.
Весь народ уставился на Гальку. Девочка зарделась. Покрутила лупу в руках и заговорила.
- Как вы знаете. Мы с Манькой не можем оставить человека в беде. Деревенские такие. Один за всех и все за одного. Ругаемся, сплетничаем, но стоим друг за друга.
Конопатая и Балаболка с улыбкой переглянулись. Баба Фрося всхлипнула, крепко прижав идола к груди.
- Так вот, мы с Манькой решили сами найти злодея! Сначала, мы обнаружили след от мужского ботинка в огороде бабы Фроси. Но мы не знали, в каком направлении двигаться. Поэтому нам пришла в голову идея… найти лешего и попросить его вернуть фигурку бабе Фросе.
- Девоньки, - прошептала хозяйка.
Толпа загудела.
- Мы отправились в лес. Но никаких следов лешего там не нашли. Зато там бы…
Галька взглянула на Балаблку. Брови Раисы опустились к подбородку. Галька усмехнулась.
- Там мы нашли потерявшегося Тобика.
Конопатая приложила руки к груди, а Балаболка облегчённо выдохнула.
Галька с улыбкой посмотрела на Маньку. Девочка поднялась и продолжила повествование.
- Когда мы возвращались обратно домой, Тобик обнаружил свежую захоронку. Так мы обнаружили шерстяную ткань, в которой когда – то лежал идол. Вор испачкал её машинным маслом.
Юрка крякнул, а Елена Яковлевна отвесила ему новый подзатыльник.
Манька продолжила.
- После, мы решили, что вор как – то связан с машинами.
Манька нарочно решила опустить историю с воровством ботинок.
- Через некоторое время, мы случайно попали в дом к Елене Яковлевны, и совершенно случайно в разговоре поняли, кто является вором. Конечно, за подсказку нужно хвалить Феофана Феофаныча.
- Кто такой Фифан Фифаныч? – пьяно протянул Степаныч.
- Не Фифан, а Флуфлан, ик, - медленно ответила ему самогонщица Верка.
- Кто такой Феофан Феофаныч? – загудела толпа.
Манька села обратно. Галька вышла вперёд.
- Феофан Феофаныч – любимая собака Юрки Рублика.
Дядя Сева улыбнулся.
- Галин, а теперь расскажи, как именно произошло преступление.
- Хорошо. Юрка рублик, наш деревенский. Он тоже, как и все, сотни раз слышал легенду бабы Фроси про лесного идола. Но, как и все не особо предавал ей значения. До вчерашнего дня. Не знаю, сколько времени он вынашивал свой план, но я уверена, что соскучился он по маме и родным местам не просто так.
Парень хмыкнул и тут же получил подзатыльник.
- Соврав матери о больной собаке, Юра стал выжидать лучшего момента. И вот он слышит, как баба Фрося и тётя Дуся договариваются о ночёвке. Вот он шанс! Упустить нельзя. Дом свободен. Юра пробирается в избу через огород. Чтобы быть незаметным, ибо летом люди часто бродят по ночам. Пьяные, влюблённые. А у бабы Фроси рядом с домом фонарь. Нет. Он идёт через огороды. Крадёт идола. Пачкает тряпочку в машинном масле, так как всю ночь возился с поломанными Жигули. Плюс, протёкшее масло его алиби перед матерью. Что делать с тряпкой? Выкинуть некуда. Эта тряпочка знакома всей деревне. Значит, нужно её спрятать куда подальше. А лучше закопать. В лесу. Там её точно никто не найдёт. Но благодаря Тобику, мы её нашли.
- Но как вы поняли, что это именно Юрий, а никто – то другой? – озабоченно поинтересовался Тётя Вася.
- Благодаря Феофану Феофанычу, - улыбнулась Галька, - Видимо, занимаясь машиной, Юрка несколько раз погладил собаку по спине. А будучи в гостях у Рублик, я узнала этот запах, когда дотронулась до пса. Днём Юрка пытался вывезти идола, а вечером забрать Феофана Феофаныча домой. Матери он наврал, что собака выздоровела, а в городе его уже ждут дела.
- То есть Ленка не знала ничего? – спросила Анна Павловна.
Елена Яковлевна вздрогнула, быстро перекрестилась и расплакалась.
- Клянусь! Я ничего не знала. Как мне стыдно, только бы вы знали!
Народ загудел.
- Ну ладно, - пробасила Конопатая, - Мы всё поняли. Непонятно одно… на кой чёрт Юрке сдалась эта палка?
Баба Фрося подпрыгнула на месте.
- Что значит палка? Кака палка?
Райка недовольно ткнула Дуську в бок.
- Ладно. Идол – то зачем яму? – перефразировала вопрос Конопатая.
Галька с уважением посмотрела на дядю Севу. Мужчина поднялся, поправил, откуда – то взявшийся галстук на майке – тельняшке, вышел в центр комнаты, смутился и заговорил.
- Меня тоже долго мучил вопрос. Почему украли идола? По какой причине и чем он так ценен? И вот решил я узнать это в городе. Не ибо где, а у своего старого друга, который работает в краеведческом музее. А он мне поведал одну интересную историю. Не знаю точного описания, просто скажу, какими – то окольными путями в 1936 году в наш районный музей попадает деревянная фигурка из самого якутского края. По легенде её нашли при раскопках древнего капища славян, поклоняющихся богу любви и плодородия. А уже в 1937 году в музее было совершено похищение. Следствие установило, что похитители ушли через лес. Так их и не удалось обнаружить. Видимо, спеша один из злодеев обронил фигурку идола, даже не заметив. Стоит предположить, что именно в самое это время мама бабы Фроси заблудилась в лесу, нашла идола и вышла из леса по тропинке, по которой скрылись похитители. Ей очень повезло не встретиться с ними. Юр, скажи, сколько коллекционеры пообещали тебе за фигурку?
Дядя Сева повернулся к парню. Юрка обвёл комнату усталым взглядом. Повисла тишина.
- Три миллиона рублей, плюс десять тысяч внакидку за хорошее состояние.
Народ загудел пуще прежнего.
Внезапно парень расплакался.
- Тёть Фрось, прости меня, пожалуйста. Как услышал про деньги, крыша поехала. Не хотел я, но бес попутал. Простите, я больше так не буду!
Елена Яковлевна скатилась со стула, рухнув на колени.
- Фрося, люди! Простите, дурака! Умоляю! Не сажайте его в тюрьму!
Дядя Сева повернулся к бабе Фроси.
- А это пусть хозяйка идола решает.
В комнате повисла тишина.
Баба Фрося встала со стула и отвернулась к окну.
- Я не знаю, откуда эта фигурка. Не знаю прежних её хозяев. Я знаю только одно. Идол - подарок лешего моей мамыньке на свадьбу. А родители завещали его мне. хранить и оберегать. Никакие деньги. Никакие сокровища не имеют цены перед данью памяти родителям. Для меня идол не имеет цены. Юра, ты деревенский. Ты вырос на моих глазах. Ты не был таким. Я тебя прощаю. Встань с колен, Лена. Ты тоже не виновата, что он стал таким. Город. Город из них делает зверей. Диких, жадных и опасных. Да только не нас, себя они наказывают в первую очередь. Прощаю, но видеть больше не хочу. Не могу.
- Спасибо, - прошептал парень.
- Спасибо, Фросенька, спасибо! – рыдала Елена Яковлевна.
Дядя Сева помог ей подняться.
- Неть, этё конеснё всё ховосо, но сто мне тепей деять с пвопазей моихь висен? – пробормотал Козявкин.
Галька с Манькой весело переглянулись.
- Ничего не хотите сказать… Анна Павловна? – с улыбкой проговорила Манька.
Весь народ повернулся в сторону заведующей. Чехова открыла рот.
- Кто? Я? Что вы себе позволяете?!
- Ничего, я говорю о тех трёх ведрах вишни на Вашем крыльце под старым матрасом, - продолжала смеяться девочка.
- Анеська, о сём они говоять? – раскрыл глаза Афанасий Геннадьевич.
Народ загудел.
- Я ничего не понимаю! Я ничего не брала! – отбивалась Чехова.
- Анна Павловна…
- Анеська…
Не выдержав общественного натиска, заведующая вскочила с диванчика, заломила руки, прикрыла глаза и застонала.
- Да, Афонюшка, это я взяла твои вишни! Но заметь… не украла, а взяла.
- Нё засемь?
- Потому что… эээ… я… мне казалось, что я тебе не интересна! Поэтому я взяла вишни в надежде вернуть их тебе, как если бы их нашла я. Чтобы… чтобы ты меня полюбил!
Высказав последние слова, дама плюхнулась обратно с пониманием того, что слишком переиграла. Но деваться теперь некуда.
- Анеська! – Козявкин летел к Чеховой, расталкивая народ, - Анеська, я Вась дявнё юбью!
- Нет! Нет! – Чехова приняла трагическую позу, - Нет! Теперь я осуждена и осквернена людскими домыслами. Я опорочена! Вы не можете любить меня!
Выпалив драматический текст, дама выбежала на улицу.
- Неть! Анеська! Юди, дейзите её! Она тёсня юбьёт себя! Я зняю! Не смейте! Не смейте её осюздять! Оня святяя! Систя и невиння! Анеська, виходи зя меня! Анеська, я идю к ебе, юбимяя!!!
- Вот дебил, - проговорил Тётя Вася.
Народ с удивлением повернулся к старику.
- Вася? – подняла брови вверх Конопатая.
- Что? Колобок нашёл свою лису, - проговорил художник.
Народ рассмеялся.
Дядя Сева постучал ложечкой по стакану.
- Что ж, за неимением сбежавшего судьи, объявляю – суд состоялся. Виновник прощён. Суд окончен. Можете расходиться.
***
- Спасибо вам, девочки, спасибо от самого чистого сердца.
- Да не за что, баб Фрось, - смутились Галька и Манька.
- Есть за что, - старушка платком промочила глаза, - Вы даже не могете понять, что вы сделали для меня и мого рода. Здоровья вам и добра. Спасибо до земли.
- Молодцы, девчонки,- дядя Сева пожал руки Маньке и Гальке, - Вы - настоящие сыщицы. Не каждый справился бы с такой задачей.
- Мы искренне старались. Баба Фрося хороший человек.
- Главное даже не то, что вы нашли идола, а то, что вы захотели его найти. Не бросили товарища, верили в удачу до конца. На фронте таким людям выдавали медаль.
- Да мы не за медали старались, - покраснела Галька.
- Поддержка для любого человека важна в жизни. А дарить поддержку от чистого сердца – талант.
- Спасибо, дядь Сев, - прослезилась Манька.
- Не плач, - Галька обняла подругу.
«Апчхи!»
На улице было уже темно, но девочки поняли, что за забором кто – то есть.
- Не серьёзно это. Не серьёзно. Леший. Медаль. Леший. От лешего медаль. Ага.
- Спасибо, баб Моть, и тебе всего хорошего! – улыбнулась Галька.
- Знаешь, Мань, а я нами довольна.
- Взаимно, Галь.
- А ещё я уверена, что леший действительно вытащил фигурку у злодея и подарил её роду Филипкиных. Неважно, леший, бог любви. Главное то, что он знает, что его божественная сила теперь находится в надёжных руках.
- Эх, Галь, как красиво ты сказала.
- А то! Я ещё и не так могу!
Девочки рассмеялись.
- Мань, а Мань, мамка сегодня пирогов напекла. Твоих любимых. Айда к нам?
- Могла и не упрашивать. Хоп! Догоняй!
Галька поймала Маньку у колодца. Взявшись за руки, весело смеясь, девчонки направились домой.