***
Только на исходе ледостава
с девичьей печалью безответной
выдохнула осень: «Горислава…» ;
и сдалась расхристанному ветру.
Затаилась, раненная мыслью
непременно – рано или поздно –
отомстить за сорванные листья,
по земле разметанные гнезда…
Будут ночи долгими и злыми.
Будет сердце гулким и тревожным.
А потом в груди толкнется имя –
ни забыть, ни вспомнить невозможно.
В пустоте оконного проема
за спиной двойного перекрестья
замерцает сталью вороненой
вынутый из ножен полумесяц.
И тогда, от ужаса немая,
вдруг озябнешь ты в квартире душной,
в оторопи знобкой поднимая
голову от наспанной подушки.
;