Двадцать седьмое августа.
В воздухе снова чувствуется осень.
Вечером снова сижу я на кухне, допивая остывший чай.
Все вокруг замерло, за окном - ни души,
Лишь тоска одна - она мне подруга, я знаком с нею с давних пор.
Ей одной только, я был подвластен,
С ней одною чувствовал, что живой.
Я ей все о тебе рассказываю, о том, как живешь, и как у тебя дела,
О том, когда ты смеялась, ты как нежная роза цвела..
Что ж, тоска моя, как мне быть? Сколько ж я ее ожидал?
А ведь, знаешь, моя милая, по тебе я скучать перестал.
Ты была моей сладостью, моей самой красивой мечтой.
Кто же знал, моя милая, что моею ты станешь бедой?
Помню цвет твоих глаз, непонятный, легкий ветер в твоих волосах
Цвет помады, и нежные пальцы, как мечтал о твоих губах
Помнишь,ты сказала, как любишь мой смех?
Я тогда улыбнулся, подумав: "не она ль мне дороже всех?"
Мне от мысли одной только тошно,
От того, что смеешься с другим.
Разговаривая, о том, как живешь ты раскошно,
Живешь не со мною - с чужим.
Нет уж сил моих больше, о тебе, моя милая, думать, ничего не хочу я знать!
И почти уж готов, о тебе, моя милая, все воспоминания к черту послать.
Что ж ты сделала со мной, моя милая?
Неужели тебе наплевать?
Помнишь, как цвели наши лилии?
Как любили под луной танцевать?
Вечером вновь сижу я один, тоске душу раскрывший,
Вспоминая запах твоих духов.
Сколько ж сделал я, непутевый, сколько ж нажил себе я врагов!
Моя милая, ты приходи на чай, пусть и остывший,
Я всегда тебя ждать готов.