А он про баб читал свои стихи,
Наверно, не дорос еще до женщин.
И строчки складывал, записывал грехи,
Все баллом мерял, как старик-оценщик.
Он песни пел, с надрывом, у реки -
Все о былом, несбывшемся и старом.
И выть хотелось, с боли и тоски.
Вся жизнь текла не для него пожаром.
Весь мир его похлебка и махра,
Но миг спасали русские березы,
Когда в душе его такая пустота -
Стихи текут, не оставляя прозы.
Картина Ольги Харичевой