Я даже и не болен. Так, пустое...
Качалась ветка на сквозном ветру,
Протягивались тени - в пустоту,
Но находили марево густое,
И понемногу растворялись в нём,
Сходя, как в воду, в дымный окоём.
Зеленый дым весны... И эта рвань
Лохматых облаков в прорехах бездны -
Лазоревой, жестокой, бесполезной...
Но грань уже тогда зашла за грань;
Кристалл пространства сломан и недужен.
Еще вчерашний день, - но он не нужен.
Я пью твой воздух. Режусь о края.
Но не могу остановить дыханья.
Ребрятся посуровевшие зданья,
На свой манер ткань города кроя.
Над кровлями, как вол, стоит Юпитер.
Я тихо понимаю – это Питер.
Иду. Передо мной стоит Нева,
С мостами вместе поднятая в небо.
Здесь голуби снуют и просят хлеба.
За их крылами – островов канва.
А справа полю зренья служит рамкой
Святая глушь Михайловского замка.
Я вновь продрог и воспалён слегка.
Здесь облака в сквозном разрезе ветра.
И стелятся по карте километры,
И к небу поднимается река.
И дремлет в аквареловости сонной
На полукруглой площади колонна.
Чего еще мне? Долгий ритм горчит,
И ангел, улыбающийся зыбко,
Мне каждый день подносит по ошибке
От города простывшего ключи.
Да, я их принимаю, только вскоре
Мне уходить в сентябрьское море.
И я уже качаюсь на воде,
Вокруг меня – дома, дворцы и шпили.
Я вязну в невском кропотливом иле.
Теперь я здесь, а далее - везде.
Куда ж нам плыть… На это не ответить
И уходить в сырой туман столетий…