Еще из старенького.. 15 лет назад. Даже не правил..
Вот уже много веков, как Он вошел сюда через тайную Дверь на эту планету и поселился на ней, на удалении от больших континентов, избрав для жилища крошечный безымянный остров посреди океана. Он был одним из тех, многих других, охраняющих спокойствие и безопасность бескрайних широт вселенной от нежелательных проникновений. Он появился здесь, чтобы следить за этим, тогда еще только что народившимся миром, и однажды открыть ему Дверь и позвать вовне.
Кто и когда прорубил эти Двери – невидимые проходы между мирами? Он не знал этого. Он был здесь с самого начала, а Дверь была еще раньше. И появление ее было для него не меньшей тайной, чем для тех, кому он был назначен Хранителем.
В Его предназначении была великая мудрость. Разбросанные по самым дальним концам галактики юные, не достигшие зрелости миры, делающие еще только первые шаги в осознании своей принадлежности безграничному пути созидания, были еще способны на губительные ошибки, опасные как для них самих, так и для других участников этого грандиозного действа. Зачастую они не в состоянии были воспользоваться свободой, даруемой единством со вселенной, и выход за пределы привычной реальности для них равносилен смерти. Потому приходилось терпеливо ждать, пока эти новые посаженные когда-то зерна сознания станут мудрее, созреют для перемен, будут готовы перейти невидимую черту и устремиться к недостижимым ранее горизонтам.
И такой день неизбежно приходил. Ведь основное свойство жизни – это ее способность развиваться и становиться лучше. И каждому достойному был уготован день, когда его Хранитель откроет ему новое, безграничное измерение свободы.
А до этого момента Он должен был оставаться непреклонным стражем, удерживающим растущую жизнь от искушения, как зеницу ока стеречь тайную Дверь. Потому что известно, что открыть ее можно только однажды.
Доставшийся Ему маленький мирок на этой живописной голубой планете был поистине прекрасен. И чистая вода, и плодородная суша, и живительный воздух - все в нем неминуемо рождало разнообразную жизнь, жадную до новой жизни.
Не считаясь ни с какими препятствиями этот дикий, своенравный мир рос, развивался вопреки им, и каждая новая его попытка жизни была сильнее и удачнее предыдущих. И ничто, - ни убийственное приближение звезд и небесной пыли, ни охлаждение солнцеподобного сердца приютившей его планеты, не могло изменить победное его шествие. В ответ на любую угрозу жизнь изменялась, усложняясь и приспосабливаясь к новому непростому окружению, раз за разом побеждая все более хитрых врагов на своем пути. Он с интересом следил за этой непростой борьбой мира за свое будущее.
А потом в его мире появились люди. Их страстью было подчинять себе все, часто во вред хрупкому порядку и покою, установившемуся было на планете. Подобно всякой иной жизни, они развивались, умнели, впрочем, оставаясь еще во многом далекими от осознания той великой миссии, которая была уготована их миру. Порой, ведомые глупостью и злобой, они совершали войны и преступления, убивали и истязали друг друга. Но также истово верили они и в правоту добрых помыслов, в добрых богов, поклонялись им. Однажды обнаружив Его присутствие, они тоже посчитали его божеством, придумав ему странное имя - Дракон.
Он много думал о том, какой промысел уготовала судьба этим противоречивым существам. Неужели это именно им он когда-то откроет Дверь, эту великую тайну бескрайности вселенского разума? Или появится кто-нибудь другой, более достойный великой миссии единения... С трудом верилось, что избранными окажутся люди. Они, казалось ему, все-таки не слишком разумны. Вряд ли они смогут победить свое разрушительное животное начало. А как они страшатся всего необычного, нового, часто довольствуясь скудной обыденностью. Может быть, бескрайний мир им окажется просто не нужен.
Годы складывались в века, а в этом мире все не появлялось достойных. Когда же сбудется Его предназначение? Кто постучится в тайную Дверь? Он не знал этого. И неподвластный времени, он запасался терпением и ждал…
* * * *
…Он спал в своем гнезде, когда странная тревога вдруг пришла из ниоткуда и глубоко поразила Его. Он явственно почувствовал ее привкус на губах, ее давление в глубине сердца, которое билось теперь с удесятеренной силой. Как странно… Еще мгновение назад этот мир был прост и полностью подвластнен его пониманию. А сейчас привычное спокойствие исчезло, испарилось, и все здесь стало другим, - незнакомым и непредсказуемым.
Он узнал о приближении того, чего, казалось бы, ожидал многие века, и это оказалось настолько внезапным, что сейчас он не решался в это поверить. В ЕГО МИРЕ КТО-ТО НЕИЗВЕСТНЫЙ ПЫТАЛСЯ ОТКРЫТЬ ДВЕРЬ.
Но ведь такое не было под силу никому на этой крошечной планете, - Он знал это наверняка. Как знал и должен был предотвратить последствия бездумно нарушенного мирового порядка. Ведь если Дверь будет открыта раньше времени, губительные последствия того не может предугадать никто.
Кто же этот безумец, ломающий мирское равновесие. Кто бы он ни был, во власти СТЕРЕГУЩЕГО ДВЕРЬ остановить его, и предотвратить неминуемую катастрофу.
Он расправил крылья и устремился вверх, на вышину своего маленького острова. Несколько взмахов огромных чешуистых крыльев, и он уже там. Затекшие сильные когтистые лапы его с наслаждением мяли каменистую почву, крошившуюся под тяжестью исполинского тела.
Он призывно закричал, но даже Его свирепый клекот утонул в царившей вокруг какафонии звука. Вокруг - насколько видно глазу - бесновался океан. Это был шторм, сильнейший ураган во всем своем великолепии, какими славились эти жаркие тропические широты. Пришедшие издалека гигантские водяные валы пенились, накладывались друг на друга, рвались вверх, пытаясь проглотить непокорный клочек земли, выросший у них на пути. В стремлении уничтожить его они карабкались по черным скалам вверх, но обессилев, отступали, давая место новым бесчисленным попыткам.
Он чувствовал мерное дыхание глубин, его сердце стучало в унисон этой жизни. Он слышал голос океана, понимал его, как вечность понимает вечность. Вязкие толщи горячего воздуха жгли легкие. Он любовался штормом, его необузданной силой. Кинжалы молний рвали на куски набухшее зловещим фиолетом небо. И луна - холодная, яркая до слепоты - надменно возвышалась надо всем этим буйством, освещая битву стихий своим безучастным светом.
Да, он любил эту безотчетно дикую природу, свойственную молодым мирам, таким как этот, уже на многие сотни веков ставший ему домом. Он не хотел его смерти, и должен был ее предотвратить.
Усилием воли он вырвался из гипнотических объятий чарующей природы. Сомкнув веки, сосредоточился, направляя свое сознание все дальше и дальше от острова, туда, откуда пришла тревога. Предчувствие беды шло оттуда, из-за горизонта. Оттуда, где живут люди. Он устремился туда мысленно. Он уже был там, увидел и понял все. Так и есть, это - человек, один из них.
Он открыл глаза, и еще некоторое время всматривался в даль, обдумывая что-то. Затем, приняв решение, короткими мускулистыми лапами с силой оттолкнулся от земли, и, взмахнув исполинскими крыльями, взмыл над океаном.
Он летел несколько часов. Впереди шторм уже успокоился, и сквозь дымку облаков вдалеке замаячила едва различимая полоска берега. Земля приближалась, и вскоре внизу можно было различить уже отдельные детали. На склоне горы, спускавшейся прямо к воде, расположился портовый город. Сейчас он крепко спал, обдуваемый соленым морским ветром. Ночь поглотила его, и лишь тусклая лампа маяка одиноко всматривалась в темноту.
Мимо пронеслись пропахшие рыбой хибары портовой бедноты, кварталы ремесленников, чопорные терема знати. Он стремился дальше. Он летел вперед, на зов беды, пришедшей к нему из темноты. Далеко за городом, в лесу, тусклый свет выдал схоронившуюся избушку. ЭТО ЗДЕСЬ… Он замедлил полет и начал спускаться…
* * * *
Жена и сын давно уже спали, и лишь в дальней комнатке-келье, служившей хозяину мастерской, горела свеча. Эти покрытые копотью стены в течение многих последних лет были немыми свидетелями его неустанных попыток изменить мир.
Запыленные полки с бесконечными рядами причудливых склянок и сосудов источали резкие, необычные запахи. На столах лежали потускневшие от времени и засалившиеся от тысяч прикосновений, древние фолианты написанные частью арабской, частью - латинской речью, а большинство – забытыми древними языками ушедших народов.
Посреди, над разведенным огнем, возвышалась диковинного вида конструкция, состоявшая из сложного сочленения сосудов и колб различной формы, внутри которой струилось и пенилось отливающее зловещим, ярко зеленым цветом зелье.
Успеть, только бы успеть, - зачаровано шептал сам себе седобородый старик, суетливо подмешивая все новые составы и жидкости.
Сегодня был его день, его победа. Своими руками он творил чудо. Это его творенье сейчас жило, двигалось в запутанном лабиринте из стекла. Сегодня он сделает ЭТО.
Он думал о великом промысле судьбы. Он хорошо помнил, как много лет назад по нелепому доносу его приговорили к смерти за простое врачевание. Помнил охваченные яростью, обезумившие лица пришедших за его жизнью горожан, в числе которых немало было и тех, кого он в свое время избавил от мучивших их недугов. И все они - предали его.
Они боялись его - колдуна, долго не решались войти в дом, но страх сменился бешенством, когда они, не найдя никого, поняли, что он перехитрил их и успел бежать.
А он слушал их проклятья, согнувшись в три погибели, спрятавшись с женой и сыном в тайном подполе. Раздасованные неудачей, горожане сожгли его дом. Полузадушенный, едва не расставшийся с жизнью, той же ночью он с семьей покинул город и ушел в лес. И с тех пор уже много лет они жили здесь, в этой маленькой лесной избушке, недостижимые для людской зависти и навета. Именно здесь он начал творить.
И ведь если бы судьба не послала ему тогда всех тех испытаний, кто знает, смог бы он посягнуть на то, что совершалось сейчас под его неусыпным взором. Скорее всего, он все также безуспешно грешил бы травничеством, готовя на продажу лечебные снадобья, и безуспешно пытался открыть тайную формулу золота. Теперь же, отринутый людьми, он стал свободен от их глупых предрассудков. Он решил замахнуться на большее, и даже представить себе не мог, что ждет его впереди.
Размеренный стук маятника на одном из столов действовал усыпляюще. От волнения и усталости руки плохо слушались, но он вновь и вновь усилием воли заставлял себя продолжать.
Он хорошо помнил, как это началось. Тогда, уязвленный людской несправедливостью, обрекшей его на бегство и затворничество, им завладела безрассудная идея – отомстить им, самому сотворить жизнь, и уподобившись богам, самолично даровать право на нее достойным.
Сколько времени утекло прошло с тех пор, как он приступил к изысканиям. И все же он помнил - каждый свой шаг, как будто это было лишь вчера. Он помнил каждое дававшее ему новые силы озарение и каждую из совершенных ошибок, после которых, опустошенный, он уходил в леса и скитался там бесчетное количество дней, пока не вера вновь не приходила к нему и он не находил силы продолжать работу.
А каким безумным ликованием становилась любая мельчайшая удача. Тогда он забывал о еде, и сон не шел в голову, и с новым упорством принимался за опыты. Надев лохмотья и фальшивую бороду, отправлялся он в город, где неузнанный, менял мясо добытых зверей на важные порошки и микстуры. Несколько раз приходилось совершать и длительные путешествия, чтобы справиться с живущими в других землях алхимиками о правильности своих расчетов. Бесконечное число раз менял он состав, пробуя все новые сочетания и сверяясь с древними санскритами. И однажды ЭТО свершилось. Подобранная им в лесу полусгнившая тушка белки, окропленная зальем, вдруг стала быстро обрастать мясом и ожила. Пораженный, он только проводил ее взглядом и не смог помешать выскользнуть в окно. И тогда он понял, что доведет ЭТО до конца.
Рецепт снадобья требовал нескольких месяцев приготовлений, большого количества разнообразных примесей, и каждая новая порция его могла быть готова лишь по истечении года.
И через год он пошел дальше. Он сделал то, за что его богобоязненные собратья уж точно в свое время сожгли бы его на костре. Во время своих блужданий по лесу он как-то обнаружил старую заброшенную могилу. В другой раз, раскопав ее, он, с заряженным арбалетом наготове, с величайшей осторожностью окропил чудесными каплями полуистлевший скелет. Хотя он и был и неробкого десятка, волосы поднялись у него дыбом, когда своими глазами он увидел шарящие по краю могилы пальцы пытавшегося выбраться на землю мертвеца. Но отпущенное тому время было недолгим. Стрела арбалета пробила бренное тело насквозь, забрав назад так нечаянно подаренную жизнь.
И лишь отчасти из страха он сделал это, но еще больше - из-за боязни потерять свою тайну. Ибо у него была цель, по сравнению с которой оживление мертвецов казалось невинной шалостью. У него был ключ к бессмертию, и он САМ жаждал теперь достичь его.
И снова сотни опытов, новые рецепты и смеси, новые ожидания, поражения и победы. Он сделался одержимым, забыл обо всем на свете, дни и ночи проводя в мастерской.
И вот наконец, сейчас ОН как никогда близок к цели. ОН вывел новый состав из тысяч состовляющих, разбросанных в книгах древних магов и мудрецов. ОН дарует бессмертие достойнейшему - себе. ОН единственный достоин стать повелителем этого мира, слишком долго ОН взирал на него глазами изгоя.
Несколько месяцев он провел рядом с аппаратом, где варилось снадобье, засыпая и питаясь урывками, дабы не исказить процесс приготовления. По расчетам, волшебный состав уже накопил свою силу. Очень скоро, изменив себя, он изменит весь мир. А старый мир, враждебный и дикий - должен умереть.
Старик отпил эликсира и с необычайным волнением принялся ждать, прислушиваясь к переменам внутри своего организма.
Уже несколько минут ничего не происходило, и он, как ни горько, был готов принять очередное поражение, как вдруг что-то произошло. Но не внутри него.
Дверь шумно распахнулась и в проеме показалось безобразное чудовище огромных размеров, с туловищем жабы, крыльями и головой змеи. Оно было похоже на волшебных драконов, о которых рассказывали старинные книги, но Дракон - здесь… сейчас…
Мысли вихрем пронеслись в голове, а потом пришел страх.
- Кто ты, что тебе нужно в моем доме…- Оторопевший старик в ужасе попятился назад.
- Здравствуй, Старик! Неужели ты не понял? Ты же ждал. Вот я и пришел на твой зов". - сказало Оно и сделало шаг по направлению к старику.
- Не двигайся, исчадие ада. Я знаю, ты лжешь, ты хочешь помешать мне. Но ты не сможешь сделать это. Теперь никому это не под силу. Я - БЕССМЕРТЕН.
- Ты ошибаешься. - Большие умные глаза незнакомца испытывающее глядели на колдуна, и хотя уродливые толстые губы чудовища не разжимались, старик отчетливо слышал каждое слово, обращенное к нему. - О твоем мире мне известно все и он подвластен мне. Я не знаю тебя. Но теперь ты – ОТКРЫВШИЙ ДВЕРЬ. Открывший, когда время еще не пришло. И я пришел, чтобы вновь закрыть ее.
Чудовище сделало еще один шаг к Старику и тот в испуге отять отступил вглубь: Ты убьешь меня, Дракон?!
- Все не так просто, человек. Ты прав, ты ОТКРЫЛ ДВЕРЬ, и никто не может просто так убить тебя. Теперь ты решаешь все сам – продолжить жизнь или умереть. Но я и не хочу твоей смерти. Мы просто уйдем. Вместе. Я провожу тебя вовне. А все остальное - гость указал на бурлящие колбы – исчезнет. Это – ключ, и он не должен достаться другим. Дверь останется закрытой.
Будто забыв на секунду о старике, заинтересованный, он подошел созданному Стариком стеклянному агрегату с еще бурлившем внутри элексиром.
Старик с ужасом наблюдал на удалении за этим уродливым посланцем иного мира, хозяйничающим у него в мастерской, не осмеливаясь двинуться, но когда он увидел, как уродливая гадина угрожает его любимому детищу, не выдержал.
- Не смей, - превознемогая страх, закричал он. Подбежав к чудовищу, он загородил собой хрупкое стекло, и попытался оттолкнуть нелюдя. - Кто бы ты ни был, посланник ада или божий слуга - не смей." Последние слова он смог лишь прохрипеть, оглушенный сдавившей все члены неведомой болью, и упал без чувств прямо на каменный пол. Последнее, что успело захватить с собой его умирающее сознание, был ослепительно яркий луч света, бивший прямо в глаза…и белая обволакивающая пустота, ядом пропитавшая его мозг…
Он очнулся, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Это были все те же огромные нечеловеческие глаза незнакомца. В этих глазах совсем не было злобы, они не источали страх, не призывали подчиняться. Желтые глаза его, не мигая, смотрели с пронзительной грустью.
Оглянувшись, старик закричал, как будто его ранили в самое сердце. Его мастерская была пуста. Все книги, рецепты, мази и составы изчезли, и теперь его окружал лишь пустой колодец черных закоптившихся стен. Не в силах пережить потери, старик повалился на пол и глухо зарыдал, сотрясаясь всем телом.
“Ты убил меня, безжалостный палач, рыдал старик. - Ты как будто знал, как ранить больней всего. Для меня это больше чем смерть – ты отнял сам смысл моей жизни, мою мечту.”
Незнакомец не говорил ничего, молча смотрел на старика, и эта страшная тишина еще более резала, рвала пространство.
Я пришел вовсе не за твоей смертью. - продолжая всматриваться в лицо Ученого, наконец молвил незнакомец, - но ты открыл Дверь. Ты сам сделал этот выбор, и обратной дороги нет. Я, СТЕРЕГУЩИЙ эту ДВЕРЬ, пришел, чтобы свершилось предначертанное: не всякий, кто пытается открыть дверь, достоин войти в нее. И Ты оказался ИЗБРАННЫМ.
Дверь…Я..не понимаю, о чем ты говоришь, незнакомец. Я… я не хочу никуда уходить. Здесь мой дом, и я останусь здесь. Моя жена и сын - они погибнут без меня.
Ты не оставил мне выбора. Я уже здесь, а это значит – Дверь открыта. Но все же – выбор за тобой. Жить – или умереть. Решай. Либо ты умрешь сейчас же, оставшись здесь, в своем мире, по эту сторону двери, либо пойдешь со мной дальше… в вечность.
- А что…значит это твое «дальше», незнакомец?
- Ты вряд ли поймешь это сейчас, и вряд ли я смогу объяснить это на твоем языке. Я могу лишь сказать тебе, что за этой Дверью нет границ, времени и расстояний. В самых смелых твоих фантазиях не найдешь ты подобного. Это уже не жизнь в том смысле, какой ты понимаешь ее здесь, но и не земная смерть, ибо там, за Дверью не уже нет смерти. Все там будет другим. Ты будешь там всем миром, а мир будет тобой, и в этом есть смысл великого единения. Мне незачем обманывать тебя, все будет именно так.
Страх старика еще не совсем прошел, но постепенно мысли вновь стали ему повиноваться. Он медленно, с видимым усилием поднялся на ноги, подошел к окну и в раздумьи стал рассматривать занимающуюся на небе алую зарю. И вдруг ему стало ясно, что он не страшится вдруг открывшегося ему выбора, как будто он готовился к нему с самого начала. Он давно уже не боялся потерять этот отсталый и несправедливый мир - для него он сузился до размеров его лесной хижины. Он тревожился лишь за жену, которая была готова ради него на все, и за любимое чадо - маленького сына - людей, к которым он продолжал питать самые нежные чувства. Он не мог уйти, оставив их одних на голодную смерть.
Не бойся за них, им не придется горевать, - сказал, словно прочитав его мысли, Незнакомец. - Я знаю, ты когда-то давно искал формулу золота…Завтра твоя жена и сын найдут твое золото здесь. Много золота. Его хватит, чтобы вернуться в город и начать новую жизнь, и быть благодарным тебе за это.
Так значит - заветная формула все-таки существует, и ты знаешь ее!.. - воскликнул пораженный старик.
Да, она существует… Я же говорил, в твоем мире мне известно все. Пойдем со мной, и ты узнаешь о многом, доселе неведомом тебе. Вряд ли тебя заинтересует только золото… Так скажи мне теперь, принял ли ты РЕШЕНИЕ. Готов ли ты оставить этот мир и последовать за мной в неизвестность? Каков будет твой ответ?
Алхимик обернулся и ответил полным решимости взглядом на взгляд незнакомца. “Я все для себя решил, - сказал он, не отворачивая взгляда. - Я не боюсь. Веди меня, Незнакомец. Вот тебе моя рука”.
Он протянул ладонь чудовищу, и снова ощутил вспышку белого света, но на этот раз это был дружелюбный, теплый свет, который ласково обволакивал его, наполняя новой, неведомой силой, звал вперед. Ему слышались миллиарды голосов, - бесчисленные миры шли на встречу с ним. Он чувствовал, как выходит из ненужной теперь оболочки своего тела, как его сознание распадается на мельчайшие быстрые частицы, которые уносятся далеко-далеко, во все направления вселенной.…
“И все-таки, ИЗБРАННИКАМИ окажутся люди… – подумал Хранитель, - как странно…”
* * * *
Не замеченные никем, два луча света ярко вспыхнули где-то над лесом и растаяли в вышине неба, и только старая лампа маяка одиноко провожала взглядом их тайный полет. А дождь все не переставал лить, и растревоженное грозой море еще долго не утихало, стремясь сокрушить недоступный берег.
Cентябрь 1999 – 14.11.2004. Москва – Мальта.