На рыси тигр одинокий,
уканает на край дикий...
В алой крови его скора,
на хвосте егерей свора...
На рыси тигр одинокий,
уканает на край дикий...
Когти рванул из загона;
снова стоит вне закона...
По новой небо хмурит брови,
покой леса нарушают грома,
но пока видимы следа крови,
из опушки ведущие в дрома.
Вентал вагер по этим местам,
затем в зарослях он скрылся;
егеря следили его по пестам,
но стрелой от погони сбился...
Из вольера дал мигом драпу,
на свободу он подался в бега:
встал он сице на свою тропу
да вернулся в родные берега.
Поймал он на тропе два пули:
егерь из турки в него спалил,
но суки подранка не хапнули,
зане пантера в туман свалил.
Гнал как ветер в чистом поле,
однако во драной шкуре весь;
снова тигер оказался на воле,
с давней поры не витал здесь...
Зверя не покорили взаперти:
за трапезу он охотится опять;
снова за ним прикатят черти,
но едва ли воротится вспять.
При встрече он тигаля задаст
или с оскалом гостей примет;
волю свою никому не отдаст,
скорше на рати коней двинет...
Но поиски его понта не дали,
не нашли зане в краю лесном:
может он лапы загнул вдали
и нынче кимает вечным сном...
На рыси тигр одинокий,
уканает на край дикий...
Без оглядки он спешит,
а морте в спину дышит...
На рыси тигр одинокий,
уканает на край дикий...
Стоит в очах лес густой;
на шемине его не стой!