Картинка из Интернета
1247 – 1249г.г.
1
( город Владимир)
Страшны они для всех и нежеланны,
Когда среди спокойных, вроде, дней
Захватят волю, мысль петлёй арканной -
Известия, которых нет черней.
Гонец (за вести чёрные когда-то убивали…)
К нему ввалился по уши в грязи,
Такого раньше никогда не позволяли,
Чтоб разрешения войти не попросить.
А он, уставший от дороги и от скачки,
И потому с трудом держаться мог…
«Великий князь почил, отец ваш…, плачьте!», –
Словами страшными поверг домашних в шок,
« В Каракоруме умер, был отравлен,
Везут на родину и скоро будут здесь,
Мужайся и прости князь, но пора мне,
Митрополит ещё не слышал эту весть…»
Уехал из Владимира, князь, сразу,
Вернулся, когда тело привезли отца,
Ему он многим в жизни был обязан
И никогда его ни в чём не порицал.
Из Новограда, едучи сейчас на погребенье,
Он многую дружину взял с собой,
Терзался мыслями о скором мщенье,
Воздать за всё татарам в сече злой.
«И грозен бысть приезд его» в престольный,
Он, «в силе тяжце», норов показал
Свой гордый, неуступчивый и вольный,
Каким весь запад вероломный знал
И не откликнулся на волю хана
Явиться после тризны к ним в Орду,
И долго на своём стоял упрямо,
Так не хотел идти у них на поводу!
…Очнулся Александр и всё пропало,
Сидит на лавке, стол, свеча, стена,
Кровать со смятым, серым, одеялом
И свет дневной сочится из окна.
Не больше часа просидел так, в полудрёме,
Но будто годы пробежали перед ним…
Ах, годы, годы наши! Резвые вы кони,
Но, как и Время, непокорные они.
Прилёг. Усталость, слабость одолели,
И ночь бессонная давала себя знать,
Но мысли в прошлое настойчиво летели
И понуждали вспоминать и размышлять…
«Отца не стало, Ярослава. Что же дальше?
По праву титул к его брату перешёл,
Он, Святослав, из братьев самый старший,
Вопрос о власти вроде был решён.
Но княжил дядя мой совсем недолго,
Наш брат, Московский Миша Хоробрит,
Отнял; и княжество и титул да без толку,
На Протве в тот же год в бою убит.
Промашку сделал Святослав большую,
Ярлык на княженье в Орде не утвердил,
Поэтому смог Миша Хоробрит без шума
Прогнать его с владимирской земли.
Отец распорядился завещаньем
И княжество Андрею отошло,
Мне Новгород и Киев обнищавший
И разорённый – южный наш оплот…».
И «пря велия» разгорелась между ними,
И братья только не хватались за мечи,
И будто не было родства в помине,
Готовы горло вырвать, руки засучив.
Сегодня разобраться в этом трудно,
По-старшинству – выходит, Невский прав,
А завещание отцовское – причуда?
И где здесь истина лежит, мораль?
«…Пока был жив отец, со слов мы знали,
Что значит ездить к ханам на поклон,
Но после смерти сами испытали
Опасность, сложность всю со всех сторон.
В Каракоруме разразилась смута
И чингизиды грызлись за престол.
Кого же предпочесть, не перепутать
И с выгодой использовать раскол?
Гуюк враждебен и настроен против
Святой Руси, но он далёк – подковы изотрёшь,
Батый поближе и быстрей проглотит
Коль станешь хану также нехорош.
«Татарский выход», а подарки им отдельно,
Смягчали ханов только до поры
И не дай Бог просрочить хоть неделю,
Баскаки сами перероют все дворы…
И запад постоянно давит с тылу,
Но скрадывает волчью свою масть,
А устремленья алчные призывом к миру,
Ища удобного момента, чтоб напасть.
И папа римский не угомонился,
Лазейки ищет, нужные ходы…
Прелат недавно от него явился,
Письмо привёз – немалые листы.
Не в первый раз склоняет к своей вере,
Знаток политики и в курсе дел земных,
Он вкрадчиво к умам дорожку стелет,
Сулит поддержку против орд степных.
Не он ли, папа, сколько себя помню,
Перстом всегда указывал на Русь,
Как псов цепных, воинственных тевтонцев,
Науськивал, в надежде, что согнусь.
А в письмах, этого «наместника» Христова,
Слова ажурные с неискренним душком
И сладостью напичканы все вдоволь…,
Как не крути, а рыльце-то с пушком!
Из года в год почти одно и то же,
Татарин, немец, швед – не сосчитать,
Любая гадость против нас – всё гоже!
Набегом, подкупом себе кусок урвать».
Ничто не изменилось за столетья
И мир всё также неустойчив и лукав,
В ходу по-прежнему, то пряники, то плети
И слабый, как всегда, опять - неправ.