Картинка из Интернета
Проснувшись, Александр лежал и ухмылялся,
Он сон, увиденный, себе вообразил.
Свет утра раннего снаружи пробивался,
Прислушался, отметил бодрость сил…
«…Приснится же такое! Бог свидетель.
С Батыем нынче ночью говорил…
Но нет его давно на белом свете,
А вот же … будто вновь ожил…
Воистину чудны дела Господни!».
Поднявшись, сел, задумался наш княже.
О чём он думал? Можно лишь гадать.
О доме, княжестве, семье ли – кто же скажет!
Про всё, наверное, старался размышлять:
И о судьбе своей, делах и братьях,
О сыновьях своих и, что не смог успеть,
О будущих и неизбежных бранях,
И кто останется за княжеством смотреть?
Наследниками был он недоволен,
Надежд больших на них не возлагал,
Андрей и Дмитрий пребывали в ссоре,
А Даниил двух лет от роду, мал.
Василий, старший, в Новгороде правил,
Но изгнан был и снова водружён,
Ничем себя достойным не прославил,
Отцом, в итоге, был всего лишён.
«Не внял уроки ты мои, Василий
И я хорош! Корю, не доглядел.
Какой ценой за смуту заплатили!
Но видит Бог, я крови не хотел.
Куда смотрела вся твоя дружина,
Когда Михалку убивали на глазах?
Ты почему не проявил решимость?
Чего боялся, князь? Так в чём твой страх?
Мне сказывали – в пьянство погрузился,
Меды хмельные льются, мол, рекой…
Поклёп, навет? Пока не убедился –
Не врут. Живёшь ты здесь легко.
Держать тебя, решил я, бесполезно.
Поедешь в «низ» и станешь тихо жить,
А чтобы дурь в башку твою не лезла,
Велю охраной верной окружить.
Не думалось, что ты, мой сын Василий,
Себя вельми неумно поведёшь,
Вы больше года воду здесь мутили,
Почто меня не ценишь ни на грош?».
Своей рукой князь наводил порядок,
Чиня расправы, город усмирял.
Напористо и твёрдо, без оглядок
Командовал, контроля не терял:
«Ударьте в колокол, зовите всех на Вече,
Не буду нарушать обычай горожан,
Но стать хочу для них, для всех, предтечей
Других возможностей вопросы здесь решать.
На площадь чтобы знать пришла. Смотрите!
Купцы, бояре, князь на Вече был,
Толпу дружиной плотно оцепите,
А также не забудьте про свой тыл…»
…Толпа ждала, насуплено молчала,
Князь медленно поднялся на помост,
Его такая встреча не смущала
И он враждебность эту перенёс.
Вот так же много лет назад стоял он,
Когда ливонцы были у ворот,
Но всех тогда беда объединяла,
Теперь совсем, совсем наоборот.
Подняв десницу над собой, князь крикнул,
Чтоб слышал Новгород его слова,
Чтоб каждый, кто пришёл сюда, мог вникнуть
Во всё, что скажет он, не забывал…:
«Но аще бы не я, ордынцы объявились –
Детинец ваш давно б уже горел!
И никого б из вас не пощадили,
А Волхов бы от крови заалел.
Татарского клинка вы не познали,
И конь ордынский нивы не топтал!
Какого же рожна так возроптали,
Когда к вам «числинников» хан прислал?!
Спросите торопчан, они расскажут,
Что значит воевать Орду с забрал.
Что поле, что стена – Орде неважно!
А против них кто силу здесь собрал?!
Вам дела нет до всех других окраин,
На помощь не стремитесь подойти,
Когда же запад угрожает сталью,
Ко мне бежите с воплем: «Защити!».
Вы всё забыли, за своё цепляясь!
Как братья гибли, не пустив сюда
Татар с мечом и взяли, наплевали
Им в души и отныне навсегда!
Короткая у вас, гляжу я, память,
Не вы ли в верности своей клялись,
Просили не держать на сердце камень?!
Воистину – живи век, век учись…!»
Гремел над площадью раскатом грома
Глас Невского и в мозги проникал,
Глаголами в той смуте и погромах
Бояр и Вече городское упрекал…
«Капризам потакать я не намерен,
У ваших прихотей идти на поводу,
Я вынужден прибегнуть к крайней мере,
Зачинщиков пусть сами выдадут.
Судить по правде стану и по чести,
Когда подробности доложат мне,
На этом самом вот, на лобном месте,
Карать тогда по их прямой вине!
Сейчас пока свободно княжье кресло,
Но святу месту - пусту не бывать,
Поэтому скажу вам, люди, честно
Поставлю Дмитрия за делом надзирать».
Притих народ, да так, как будто вымер,
Лишь шум дерев был слышен на ветру.
Кумекали: «Пусть лучше свой отымет,
Чем те, безбожники, как липку обдерут…».
Скрываться от себя нет просто смысла,
Поступкам оправдания искать,
Чтоб совесть, если есть, всё время грызла
Потом. Фальшивостью её пытать.