Она сидит в тишине громогласных криков
И как раньше с нами не веселится.
Нет искры, нет пламени. Только желание слиться. Напиться. Высказать. Пострадать.
Вместе всегдашних историй два идиотских слова:
"Не звонит."
И не звони, говорит.
И не вздумай мне это твоё "Здравствуй".
Особенно улыбаться не смей
При встрече в холоде площадей.
А то растопишь лёд и получишь море.
Получишь "люблю!" на заборе,
Звонки, матершину, слёзы и моё горе
Прямо у двери твоей.
Двери, говорит,
Исцарапанной, изгрызанной, слышавшей вопли и стоны,
Видевшей гладь затона
Моих обид.
Всхлип.
Только ничегошеньки не меняется,
Заперта или отворяется.
И нисколько не забывается,
Это где-то внутри сидит.
Надкусывает мне губы и скорбно молчит в прихожей.
Крутит подвеску и улыбается невпопад.
Не спит.
Целует не того.
Чадит.
Превращает в ад.
Начинает второй стакан.
А так, всё хорошо, говорит.
Нет, не хорошо - нормально.
Я работаю, добавляет печально.
И смеётся навзрыд.