Часть 1. МЦК
Сергею Никитину, художнику из Переделкино.
Вроде золота, как и зелени, - предостаточно, даже более,
и багрянец нарыва рьяного не пьянит, не дурманит душеньку
в своей наглой, помпезной зрелости, лета бабьего,
предпоследнего, перед тем как всё вновь скукожится
и осядет до новых праздников, опадет отыграв, отпенится,
устаканится в зыбкой ясности; предназначено, - значит сбудется.
Всё закончится, но пока ещё солнце радует теплотой своей,
своей яркостью, перезрелостью пряной осени, хорошо
бродить, вороша листву, только ты и лес, редкий говор птиц
и уже вдали гомон города со зверьём, урчащим от важности,
расступись; - я спешу, я скорая …. Э-лек-трички,
куда ж от них денешься, не на Севере чай, в подмосковии…
Вот и я сижу в тихой «Ласточке», кольцевая, по кругу стало быть
мне скользить и скользить откинувшись, в полудрёме, но что поделати:
за окном полосою серою с киноварной, подчёркнутой линией
мне предьява, всё ограничено, хоть пока ещё не достроено,
не запущено, да не включено, но уже ощущенье, - громадина,
новостроя грань, жёстко - чёткая, жаль бездушная и холодная.
А народу с утра не то, что бы, не мешают, сижу спокойненько.
Объявляют, что скоро станция и дублируют по английскому:
«Лихоборы», привет из прошлого, позапрошлого века дальнего.
Как пуста и тиха - забытая, в центре памятник о столетии,
паровозик ну прям на паперти, фонари без газа, но с лампочкой,
Остальное всё, - за заборами, недоступное, обречённое.
Нам нельзя туда, мы не званные, что там деется, нам не ведомо.
Мы спешим, спешим, всё вперёд, вперёд, а зачем, - зачем, разумеем ли?
Позади у нас, впереди у нас эти станции молчаливые,
как прошение нас не миловать, ибо сами себя мы предали.
и по кругу, по кругу заново, возвращаемся в своё прошлое,
дом забытый родимой матушки, проводившей, когда то дитятку.
Часть 2. Вернисаж.
Как не жаль возвращенья в прошлое, я сойду там где мне положено,
впереди Окружная, Владыкино, Ботанический сад, Ростокино,
Белокаменная, Рокоссовского, ну а там глядишь, и Измайлово,
Вернисаж, причуда и надобность, ибо всё уже предначертано,
уготовано, и написано мастихином и тонкой кисточкой,
на картине, однажды заказанной у художника из Переделкино.
Он мой тёзка не только по имени, он по духу со мною сродничек;
реалисты соц., передвижники, школа старая и добротная,
тут не пахнет не нововведением, ни какой-то там ещё заумью,
тут всё просто и ясно, как надобно, как положено изначала быть;
небо чудное, краски Корина, и Серова небрежность лёгкая,
дорогая земля россейская, вся в печальных разводах прошлого.
Их так мало, изведавших истину, что художник не только призвание,
это горечь пророка познавшего, боль за трату духовного поприща,
это ясность картины вечной, есть земля и народ живущий,
пусть не богом, природой избранный, но при Роде, и значит, стало быть,
нет другого ему измерения, как любить и жалеть свою Родину,
как беречь, и быть ей заступником, если он из ея рода племени…
… осень 2016 года.