Она идет в пьянеющий октябрь,
Согрета коньяком дешевых баров.
А возраст?Ей как прежде двадцать пять,
Душа ни раз спасалась от пожаров.
Она идет,Наверно,чья-то дочь,
Любовница,подруга,сослуживец?!
Ее плеча коснется нежно ночь,
Фонарным светом,городских гостиниц.
И бледной птахой,каясь зеркалам,
Простит себя,стирая молча слезы.
А за окном-лысеющий октябрь,
И в урне чахнут сломанные розы.