Боже, обращаюсь к тебе, как к родоначальнику жизни, как к Творцу всего сущего, как к Отцу единому.
Твоя воля распространяется на все, что меня окружает, на все, что я вижу, чувствую и осознаю. Я ощущаю твое присутствие во всем, в каждой стихии, в каждой мелочи, в каждой песчинке. Я ощущаю твое присутствие и в себе тоже. В моей груди теплится искорка твоего всепоглощающего и, вместе с тем, животворящего огня. Эта искорка вдыхает в меня силу и направляет меня в каждый момент моей жизни.
Все, абсолютно все в необъятной вселенной происходит по воле твоей и твоему разумению. Даже самая захудалая птаха не явится миру без твоего пожелания. По твоему же велению эта птаха уходит в мир иной и стирается навеки память о ней. И я чувствую, что должен бы покориться твоему высшему плану...
Но, Боже! Зачем ты проклял меня состраданием, невыносимо обжигающим мое сердце? Зачем крепко связал путами совести, которые безжалостно обдирают мою кожу, оголяя воспаленные нервы? Зачем ты, одарив меня любовью, счастьем и радостью, словно кнутом унизительно хлещешь горем, болью и страданием?
Почему мне становится стыдно испытывать счастье, когда я вижу обездоленных и несчастных людей? Почему я чувствую боль, когда вижу безучастные лица тех, от кого так или иначе зависит судьба этих обездоленных?
Боже, я осознаю, что для тебя не существует понятий добра и зла, но для нас, земных людей, это благодатная почва для непрекращающейся борьбы. Борьбы кровной. Не на жизнь, а на смерть. Причем, добро в любой момент может обернуться злом, ведь всякое явление нашей жизни имеет двоякое значение. И как же мне, Боже, определиться, чтобы не было мучительно больно? Чтобы не было черного осадка в душе и не разъедало изнутри чувство вины?
Люди, не обремененные душевными терзаниями, говорят, что я должен в чем-то измениться, изменить к чему-то свое отношение, как все вокруг чудесным образом изменится. Но я никак не могу принять все то, что мне претит, что меня ранит до глубины души. Ведь, если я изменю что-то из того, на чем держится мое мировоззрение, то это уже буду не я, это уже будет кто-то другой. Моя сущность исчезнет, сотрется из памяти навеки, канет в небытие. Неужели, Боже, ты именно этого хочешь?
Быть может, тебе стоило изначально создать меня таким, чтобы я мог менять окрас, быть бесхребетным? Чтобы я мог приспосабливаться к окружающим условиям, упорно и любыми путями подбираясь как можно ближе к подножному корму, не брезгуя ни чем?
Ты мог создать меня бесчувственным биороботом. Тогда бы я точно не взывал к тебе с мольбой, докучая и надоедая. Я мог бы цинично вытирать ноги о души тех, кто слабее, кто находится в зависимом положении. Я мог бы жить обманом, обманывая и себя и окружающих. Я мог бы завалить золотом храмы, возведенные в твою честь, искренне полагая, что ты это оценишь и выдашь мне индульгенцию в райские угодья...
Но знаешь, Боже, Отец родной... Если ты хочешь видеть меня таким, то я не колеблясь восстану против тебя и буду стоять до конца. Ты можешь меня измучить страданиями, можешь всего лишить, можешь развеять меня на атомы, чтобы и следа не осталось. Но я останусь таким, какой я есть на самом деле. Плохой я или хороший, не мне судить. Но это Я - твое же порождение. И другим я не стану, как бы ты или кто-нибудь еще этого не желал.
И пусть весь мир отвернется от меня. Даже тогда я не паду к твоим ногам. Я останусь в своем мирке, со своей любовью. Любовь укроет меня от всех штормов, от всех ураганов судьбы. И даже если ты, разочаровавшись, развеешь меня в прах, то в последний миг своей жизни я буду счастлив тем, что любовь была и я пронес ее, прижимая к своей груди, сквозь года. Я испытал этот волшебный миг во всей своей полноте и жив этим.
И, как бы там ни было, хоть я возможно и не оправдал твоих ожиданий, Боже, я безмерно благодарен тебе за подаренную мне жизнь, за это прекрасное мгновенье, в которое я успел окунуться в необъятное море Любви.
Сожалею лишь о том, что еще не смог изменить этот мир. Но пока жив, я буду пытаться.
Так было, так есть и так будет...