Всё это было. Север. Ладога.
И летний вечер. И простор.
И злая бешеная радуга
на спинах вспыльчивых озёр.
И затаённые моления
влюблённых ладожских девчат.
И поджигающий селения
крутой и яростный закат.
За дальней рощей,за опушкою,
одетой в зелень и огонь,
над ненадёжною кукушкою
смеялась тайная гармонь.
А в клубе, над людскими лицами,
от половиц до потолка
метались дикими жар-птицами
шальные ноты «трепака».
И в эту пляску беспощадную,
в кипящий удалью настой
ворвалась ты, такая ладная,
в косынке ситцевой простой.
Ворвалась ты, такая чистая,
по-русски трепетна и зла,
и завладела гармонистами,
и за собою повела.
В высоком зале только ахали
и подпевали невпопад.
А ОН с зареченской девахою
ушёл в малиновый закат…
Душа – серебряная ладанка,
сбылись сомнения твои!
А над водой пылала радуга,
и за тебя молилась Ладога,
по-бабьи верная в любви.