Так я начну. Вокзалы, поезда,
Тяжелые и легкие составы,
Гремящие по насыпи туда,
Куда уводят рельсы, провода
И прочее, где вплоть до ледостава
Блестит в полях спокойная вода,
Где вольные произрастают травы,
Где поезд, изгибаясь как суставы,
Проходит стрелку, стало быть, туда,
Откуда ночь усталая спешит,
Откуда день приносит запах лета,
Где, кажется, ковер полей прошит
По бархатной канве стежками света,
Где ночью бодрствует, а утром как бы спит
Дракон лесов и зданий, и скрипит
Тягучий товарняк (в его просветы
Все время что-то белое свозит,
Но товарняк кончается, и это –
Кусок забора с надписью «зенит»)...
***
К примеру, лето. В летних поездах
Тепло, светло, и залетают мухи.
Все едут, но никто не едет так
Чудно и живописно, как старухи
Дремотные, с руками на узлах...
В вагоне продают газету «слухи»,
По станции на низких тормозах
Ползут цистерны, тяжки, чернобрюхи,
Мороженое капает на брюки
И вместе с хриплым «вам, однако, шах,»
Гудки и смех, возня и перестуки
В единый гул сливаются в ушах.
***
Пейзаж поделен надвое. Гляжу:
Снега налево и снега направо,
Посередине поезд. Куражу
Поддав вином, у тамбура орава
Сцепилась с контролерами. «Ссажу
Иль доложу начальнику состава».
Я тоже без билета. Я дремлю
И мыслю: «тридцать одному рублю
Скорее место у меня в кармане».
Мне хочется вскочить, но я терплю,
Чтобы не привлекать к себе вниманье.
Меж тем настали сумерки. Поля
Сменились тьмою. На платформах станций
Зажглись огни. Мурлыкая «останься
Со мною», кто-то датый вышел для
Куренья в тамбур. Твердая земля
Манила как матросов с корабля
То тех, а то других, и пар, валя,
Скрывал из глаз и шапки их, и ранцы…
***
Был ранний март. С небес валился снег.
Круша сугробы, дни валились следом
И капали как слезы из-под век,
Летели утки, льды сходили с рек.
Шел выходной, переходя на бег,
И понедельник шаркал старым дедом.
Щипало пальцы. Исчезал восход
За светом дня. Ослепшее светило,
Сощурясь, било в потемневший лед
иль, скрывшись дымкой, по небу катило.
Под ним вступала жизнь в свои права.
Глядела равнодушная голубка
Как голубь тщится подобрать слова
и воздух влагу впитывал как губка,
И тужилась тяжелая Нева.
***
Как хороша вечерняя земля.
Как ласково касается ладоней
Вечерний воздух. Разум окрыля
Воспоминаньем, кто-то посторониий
Идет себе, окурочек смоля.
День кончился, прошел, но свет оконный
Еще ему принадлежит. Кругля
Собою мир и надвое деля
Сам вечер, он отчаливает, сонный.
Мир будет утром начинать с нуля.
* * *
Я пробую представить, как живет
На свете птица, как плывет журавль,
Собою оживляя небосвод.
И одухотворяя в свой черед
Морские воды, движется корабль,
И рыба, плавно двигаясь, идет
Под слоем вод. Прозрачной глубины
Разводы оставляют блеск на теле,
Но с берега, конечно, не видны,
Да и корабль виден еле-еле...
Но редко что так задевает нас
Так резко и так властно за живое.
Идет корабль. Ты не сводишь глаз,
И всякий раз волнение такое,
Как будто бы нюхнул нашатыря.
Вдыхаешь, выдыхаешь чуть не плача.
Все было, говоришь, все было зря,...
Или не зря, но надо бы иначе.
Глаза от волн поднимешь до небес,
Но не вместить сверкающую глыбу,
Похожую на трехмачтовый лес,
На стаю птиц и, может быть, на рыбу.
Не верь во мглу. Она всегда пройдет
Немного раньше, чем исчезнут силы,
Ночные травы высушит восход,
И ты с улыбкой вспомнишь то, что было.
И ты, отрада сердца моего,
Скажу тебе – они не знают сами,
Да да, о том не знают ничего,
Куда они идут под парусами.
Вот так и мы когда-нибудь пойдем
И зная, и как бы не зная цели,
Когда-нибудь пойдем на самом деле
Под скрип снастей, и полотняный гром...
2007, Питер