***

Сага о телевидении
Бог, не  дав мне дар  предвидения
Разрешил чуть- чуть писать.
Вот о нашем телевидении,
Хотелось поболтать.
Стал святым нам телеящик,
Как храм Спаса на крови.
И в нем люди смотрят чаще,
НТВ и РЕН – ТИВИ.
С поднятою головою гордо
Бъет Малахов все рекорды,
Что он хочет рассказать
Невозможно замолчать.
Хоть он внешне парень скромный,
Как спасибо не сказать.
Здесь команды труд огромный,
Людям  в горе помогать.
В горе, что с судьбою спорить
Ведь не плюнешь,чтоб забыть,
А у нас трагедий море
Стоит лишь пошевелить.
Всяких случаев не мало,
Порождает белый свет.
Вот с села, что за Уралом
Тоже прилетел сюжет.
Вроде ничего такого.
Девка, вовсе не шутя.
Там на парня молодого,
Вешала свое дитя.
Здесь скандал дошел до точки,
Друг на друга льют дерьмо.
Наконец, мать – одиночка,
Шлет Малахову письмо.
«Дорогой Андрей Малахов,
Расскажу Вам все как есть.
Я  живу все время  в страхе.
За поруганную честь.
Я любила и родила
И страдаю за любовь,
Но не хочет он постылый,
Признавать свою же кровь.
Все зовут меня  шалавой
Как нам здесь с ребенком жить?
Без отца дурную славу
Можно  к каждой прилепить.
Столько бед в моем вопросе,
Приструните подлеца.
Каждый день сыночек просит,
Привести ему отца.
Я стараюсь, да нет проку
Видит он дурные сны:
В них отец все как – то сбоку
Или сзади со спины.
Исхудал совсем парнишка.
Вынь отца, да покажи.
Тут пятно, так то сынишка
Вам свой пальчик приложил».
Подписало все семейство.
Муж сестры,сестра и мать,
Ну вот, и готово действо,
Шоу можно начинать.
И Андрей обнявши плечи
Раз есть драма о любви
Пригласил в Москву на встречу
Пострадавших  визави.
Жить в Москве вплоть до палаток,
Собиралась вся родня.
Парень взял друзей десяток.
Подтвердить,что все брехня.
Бой за правду будет страшен,
Коль свою покинув глушь
Девки той сидит мамаша,
Дочь вторая, ее муж,
Тетки две, дядья и сваха
И еще был кто- то  там
И приветливый Малахов,
Рассадил  всех по местам.
Он войны здесь не желает.
Как и всякий пацифист.
Просто души вынимает,
Роль такая – экзорцист.
Он задаст вопросы прямо,
Чтоб на все найти ответ,
Зная, что у каждой драмы
Свой сидит в шкафу скелет.
«Кто здесь прав, того не бросим,
Посидите, а пока.
Сдать слюну вас всех попросим,
На анализ  ДНК.
И еще скажу для справки,
Постарайтесь не кричать.
Проиграет вот заставка,
Сразу можем и начать».
Вот заставке дали ходу,
Дальше все пошло само.
И Андрей прочел народу,
Душу рвущее письмо».
Сострадание всем присуще.
Всяк сидящий здесь молчал.
Давит тишина гнетуще
И Малахов так начал:
« Ну,суровых дней подруга,
Изложи нам дела суть.
И из замкнутого круга.
Мы поищем вместе путь.
Плакать или же смеяться,
Тут решать судьбе самой,
Давай,будем разбираться
Нам здесь это не впервой.
Все как есть сказать придется,
Ты не бойся,говори,
Правда вдруг и улыбнется,
Ну а ложь, в огне сгори».
Как же сердце  здесь не треснет!
Боль как сапогом прошлась,
И печальной драмы песня
В души людям полилась.
Пела про любовь большую
И слезами вязь плела.
Что любила по фен-шую,
Как умела,как могла.
Ведь была когда – то милой.
И не стервой же была.
Он служить,она родила.
И с дитем его ждала.
Он разбил ей сердце в крошки.
Как жестока жизнь подчас.
И она своей ладошкой,
Вытирала слезы с глаз.
«Вобщем, все на столько худо.
Я не знаю, как мне жить,
Правду, коль  искать я буду
Обещали и убить.
А мне хочется, не скрою,
Видеть мира красоту.
Коль убьют, пусть мать с сестрою,
Не оставят сироту».
И рыдает мать в сторонке,
Рядом маленький внучок.
И тихонько ребятенка
Все щипала за бочок.
Как не тронешься умишком,
Коль на всех нагнав тоску.
Маленький сидит парнишка,
Слезы льет по кулаку.
Исповедь в одно мгновение.
Всех повергла просто в шок.
Все сидят в оцепенении
На душе не хорошо.
Шоу такова природа,
Чтоб как надо повернуть,
Возмущение народа,
Нужно лишь рукой махнуть.
Правда, тут нужна сноровка.
Но за тысячу рублей.
В клочья всех порвет массовка,
Будь патриций иль плебей.
Дали слово депутату
Их мы видим каждый день.
Депутата слово свято,
Ты попробуй бросить тень.
Смотрит женщина угрюмо:
«У меня такая ж дочь.
Я как депутат Госдумы,
Чем могу тебе помочь?
Жизнь твоя – одни моменты.
Ты столкнулась с подлецом.
Хочешь, взыщем алименты
Иль заставим быть отцом?»
«С алиментов не соскочит,
Тут короткий разговор».
С места, как бы между прочим,
Ей  поддакнул  прокурор.
«Что вы верите  ей люди?
С кем захочет, с тем и спит
И помешана на блуде,
Вон, село все подтвердит».
И друзья твердят упрямо
Все сильней входя во вкус.
Говоря, спал с этой дамой,
Чуть не весь Евросоюз.
«Не боится она сраму.
Кто хотел,неунывал.
И похожий на Обаму,
Даже кто – то здесь бывал.
Вы нам души не травите.
Мы ведь не сошли с ума.
На ее вы поглядите
Ставить некуда клейма.
Может я ее и лапал.
Пьяный, в хлебной полосе.
Мне зачем считаться папой.
Если хлопотали все.
Зря чего махать кадилом.
Разговор – то ни о чем.
Парня, вот она родила.
Пусть, но я то здесь причем?»
«Как причем?» - кричит девчонка:
«Ну, какой же ты подлец!
Ты взгляни на пацаненка!
Он же вылитый отец!
Что ж ты, подлая скотина,
Я любви всегда верна».
Воем воет Магдалина,
Но не кается она.
И все гладила коленки,
Продолжая объяснять,
Как с нее он снял все пенки
И какая она мать.
« Не люблю я эти свары.
Как от них башка болит!»
Слово взял сексолог старый.
Пареньку и говорит:
«Нынче вся любовь на страхе
Ненависть к житью-бытью.
Полюбил, и тут же на хрен.
Попадаешь под статью.
Кто чужого хочет тела,
Все же должен понимать.
Мысли, так сказать, и дело
Надо как - то разделять».
Ну, а парня, я не скрою
Лишь ленивый не лягал.
И мохнатою статьею
Прокурор его пугал.
«Как вы, кобели, похожи,
Как амебы вы просты.
Ты, бессовестная рожа,
Поматросил, - и в кусты».
Ветераны  поливали:
« Вот, дерьмо мужик пошел.
Был бы жив товарищ Сталин,
Он привлек бы комсомол.
Взять и не признать ребенка,
Ишь, чего он захотел!
Да в те годы головенку,
Или в ЗАГс, иль под  расстрел».
« Как ты мог, с любовью чистой
Поступить как ловелас?»
Брызгали слюной артисты,
Что женились по пять раз.
Поэтесса завывала:
«Это не хухры – мухры,
Разве то любовь видала
У Тахира и Зухры?»
Парня зрители поносят.
И горят страстей костры.
Тут анализы приносят.
Кто отец – то? …  Муж сестры.
Только что напоминала псарню.
Студия во всей красе.
Про оплеванного  парня,
Сразу позабыли все.
« Ах,вы,  подлые микробы!»
И уже наверняка,
Публика, с огромной злобой,
Стала грызти деверька.
И пока все были в силе.
Гневно возмущался зал,
А тому, кого клеймили,
Хоть бы кто «прости» сказал.
Чтоб ребенка не обидеть,
Тут Малахов говорит:
« Папу ты хотел увидеть?
Вот  он, рядышком сидит.
Я ему, сейчас, на прощание
Пару ласковых скажу.
Ну  а ты , дитя страдания,
На  ко, « Сникерса» пожуй».
А потом все обалдели.
Превратился зал в шалман.
Кверху волосы летели
У сестер и у маман.
В бой пошли дядья и тети.
Морды хлещут до крови.
Платья рвутся на лохмотья,
А что делать! Се- ля – ви!
Тут какая к черту нежность!
Кто крыл матом, кто вопил!
И отцу ногой  в промежность,
Все же кто – то залепил.
Чем – то красным пол залитый,
Может кто – то ел свеклу?
Муж, с достоинством отбитым,
Все катался на полу.
Смертным боем бьется сваха,
Раздавая всем тычки,
А опешивший Малахов.
Грустно протирал очки.
Честно говоря, скандальчик,
Он конечно ожидал.
А обревший папу мальчик,
Тихо «Сникерс»доедал.
Эту сладкую награду
Он бы съел и не одну.
Много ли для счастья надо
Маленькому пацану.
Выдали массовке гроши.
Опустел шумевший зал.
Паренек, что стал хорошим,
Шел с друзьями на вокзал.
Сев в вагон,винца распили,
Посмеялись от души:
«Алименты бы влепили,
Восемнадцать лет пляши.
Ведь чуть – чуть не влез на плаху.
Остальное – мишура.
Ну, дай Бог тебе, Малахов.
Нету худа без добра».
И семейство Магдалины,
Что грозилося тюрьмой.
Порознь,на душе противно,
Тоже ехало домой.
Все забудется не скоро.
Свечи гаснут, кончен бал.
Да,не удалась афера,
Но зато какой финал!
Не с НЕБЕС пришла расплата,
Не из АДА САТАНА,
Ну, какая ж мы, ребята,
Православная страна!
На иконах  лики меркнут,
А ведь это не пустяк,
Что сказать, коль даже церкви
Далеко не чужд бардак.
И готов Малахов снова,
Нервы, души  нам терзать.
Ведь у нас так про любого
Могут запросто сказать.
Так вот нас и развлекают.
Мы смеемся – горе с плеч.
Цель Малахова такая,
Нас  от грустного отвлечь.
На ТВ и  тащат ныне,
Кто чужое, кто свое.
 И как в стиральной машине,
Здесь полощут все белье.
И не может быть иначе -
Руководство не поймет.
Без скандалов как, без плача,
А вдруг рейтинг упадет?
А еще канал есть НАНО
И который год подряд
Эти нано – шарлатаны,
Целый день народ дурят.
Все увешаны перстнями,
Свечи, карты и шары.
Ослепляют нас огнями,
Среди прочей мишуры.
Где находят эти рожи
Нам горбатого лепить?
Мол беда случиться может,
Если им не позвонить.
Что не будет, мол, оргазма,
Атрофируешься весь,
Будут слепота  и спазмы
И трясучая болезнь.
Будто  пущены с потока
Все вещают не боясь:
«Белый князь придет с востока»,
Но там правит желтый князь.
И, заметь, не плохо правит
Ты хрен к носу- то прикинь,
Шарлатанов к стенке ставит
Там  товарищ Си  Цзиньпинь.
И народу счастье катит
Не понятное уму.
Им Чубайс за это платит
И обратно те ему.
В общем, славно греют  руки,
Мастера от плутовства.
Ведь на НАНО нет науки,
Зато много колдовства.
Сами тащатся и млеют
Одного лишь не поймут.
Кто от Бога дар имеют,
Те ведь денег не  берут.
Эти  же,  путем обмана,
Норовят всех ободрать.
Шарлатанов тех с экрана,
Надо бы пинками гнать.
Лучше всех воспринимают,
Тех, кто юмором не слаб.
В КАВЭЭНе  кто играет,
А потом  в « Камеди  Клаб».
Уважается бесспорно,
За него я зуб отдам,
Нестареющий  Задорнов,
Вызов бросивший годам.
Дай  вам, Бог, всего ребята.
Пусть переживет века,
То, что создала когда – то,
Масляковская рука.
Правду пойте – это нужно.
Да минует вас  аборт.
Мы за вас болеем дружно,
Как болеем мы за спорт.
Правда, в спорте если честно,
Разобраться нелегко,
Хоть министр  там интересный,
По фамилии Мутко.
Он не покидает сцену.
Спорт как спорт сведя на нет.
Ведь одну «Зенит – Арену»,
Уже строят десять лет.
С Марса сталь везут с бетоном,
За болтами – на Луну.
В общем эти стадионы
Разорили  всю страну.
С каждым днем все  громче, злее
Возмущается народ.
«Путин долю здесь имеет,
Или он слепой как крот.
Его, видно,  не колышит,
Что  он вовсе не в гостях.
Иль совсем не то он слышит,
Что мы слышим в новостях.
Я забросил это дело,
Хоть любитель новостей,
Мне изрядно надоело,
Словоблудие властей.
Очень много власть лукавит.
Ей вошло в привычку врать,
Нынче нам врага объявит,
Завтра с ним  готова  спать.
Разрешив шнырять без визы
Не поняли одного,
Контрразведке в сих сюрпризах
Ковыряться какого?
А доволен лишь провизор.
У аптекарей подъем.
Пока смотрим телевизор,
Валидола сколь сожрем.
И ТВ народ дурачит,
Если факты все сложить,
Многим  Вашим передачам,
Есть названия, «Страшно жить».
Я сижу, опившись чаю,
Вроде сделаны дела.
И прошедший день венчая,
Бабка по гостям ушла.
Что сижу - ведь я давненько
Телевизор не включал.
А там Игорь Прокопенко
Что – то страшное вещал.
Так что в жилах кровь застынет,
Потемнеет белый свет.
К- а –а – а - к  воруют в Украине!!!
А у нас такого нет.
И все ясно так, и просто,
Порошенки и Ляшки.
Мол пришли из  девяностых,
А у нас – то из каких?
Ты скажи уж откровенно,
А лапшу не вешай мне,
Иль как Малышева Лена,
Ты живешь в другой стране?
Рассуждения так красивы,
Что в них можно утонуть.
Иль  вы ездите в Россию,
Чтобы денег колонуть?
Про хохлов жуя мочало,
Что же ты молчишь про нас?
У себя бы для начала,
Бревна вытащил из глаз.
И вытаскивая бревна,
Ты очки не поломай,
Ведь у нас вполне законно,
Воровство бьет  через край.
Не боясь тюрьмы и плахи
Вор играет свой клавир.
Да еще  с таким размахом,
Изумляется весь мир.
И газеты их трезвонят,
Что кляня свою судьбу.
Даже  кости Аль  Капоне,
Нам завидуют в гробу.
Из  загробного пространства,
Если  бы  Капоне  встал,
Дать Российское гражданство,
На коленях б умолял.
Но, свою имея славу
Он остался там, где был,
А про наших, в Златоглавой,
Игорь рассказать забыл.
Но, вот, в майской передаче
Он особенно был лих.
Игорь крепко озадачил,
Нас, как зрителей своих.
Катаклизмами природы,
Игорь мрачно нас пугал.
Гибель скорую народов,
Как Кассандра предрекал.
Он  зловеще  был спокоен,
Все пальчонками сучил.
Взял и вывез тут такое,
Аж с дивана я вскочил.
Он в своем привычном духе.
Зацепил один вопрос.
О сирийской заварухе,
Свою версию поднес.
Он не просто так болтает,
Отвечает за слова.
Он ведь все на свете знает,
А суть саги такова:
Жили там простые люди,
В поле были все с утра.
И читая «Книгу  Судеб»,
Коротали вечера.
Счастье горе покрывало
И всегда была еда,
Но ничто не предвещало,
Что коснется их беда.
Фермер вкалывал немало.
От природы ждав добра.
Вдруг на Сирию упала,
Небывалая жара.
Солнце гробило посевы,
Что впитали столько мук,
Был сражен Небесным  Гневом,
Труд простых крестьянских рук.
От жары бросало в холод,
Урожай то весь сожжен.
Понимали -  будет голод.
Чем  кормить детей и жен?
Голод длится не мгновение,
Это  страшная беда.
И спасая свои семьи
Все рванули в города.
Где и получили встряску,
Выжженой земли  сыны,
Оказалось, что Дамаску
Они вовсе не нужны.
Там им толсто намекнули.
«Нам не нужен лишний рот».
И их грубо завернули,
От ворот дав поворот.
Жизнь здесь весело крутилась,
Благо были нефть  и газ.
Каб  такое не случилось,
Попозднее и у нас.
Что им делать оставалось?
Стала мачехой страна.
И по Сирии помчалась,
Вскачь  гражданская война!
Я настолько ошарашен,
Был от Прокопенка слов
Получается, что наши,
Там бомбили фермеров.
Значит с самого начала,
Раз ты правду говоришь,
Врут центральные каналы,
Что воюет там  ДАИШ.
Значит мы живем в обмане
И от Правды далеки.
Раз воюют там крестьяне,
Кто ж тогда боевики?
Ты твердишь о катаклизме.
Я о нем сейчас пишу.
А людям  о терроризме,
Власти вешают лапшу?
Если это пропаганда,
То ведь против не попрешь,
Нам твердят, воюют банды,
Ты ж про фермеров поешь.
Иль в высоких кабинетах,
Так решили посмотреть,
Сжили коль своих со свету,
Так чужих - то что жалеть.
Далеко не Божьим мщением,
Бомбы падали с небес.
Может, импортзамещение
Защищали ВКС?
И без бомбовых ударов,
Рынок жил наш не боясь.
Мы ж сирийских то товаров,
Не видали отродясь.
Вру, пиелонефрит  мне в  почку.
Дай  Бог в памяти копнуть.
Были белые носочки…
Что дают в последний путь.
Был одеколон моднявый,
Но не знал его Том Круз.
Запах  вроде  подходявый,
Но какой поганый вкус!!!
«Русский лес» был многим лучше,
Не белел, не жег в носу.
Три фанфурика как бухнешь,
И темнаешь  как в лесу.
Я, дурак, конечно, старый,
Одного мне не понять.
Из – за этого товару
Разве стоит воевать?
Ведь не для борьбы с крестьянством,
Как мешающим нам злом.
Мы с завидным постоянством,
Снова в Сирию ползем.
Может,прем за индульгенцией,
Где Божия  Печать?
Но Потсдамской конференции
Нам снова не начать.
К Правде не найдешь дорогу.
Обойди хоть целый свет.
Хорошо хоть, слава Богу,
Есть на свет Интернет.
Чтобы все понять нормально,
К Игорьку  на сайт зайдем.
Коль   пороемся детально,
Мы, глядишь, ответ найдем.
Мы, не тратя время даром,
Ищем и находим вот,
Что в Европу из Катара,
Поведут газопровод.
Чем арабы нас пугнули.
Сколь не  пакостный народ.
Уж давно бы протянули,
Да вот Асад не дает.
Вроде бы проект простецкий,
А затея – не слаба.
Тут прощай «Поток Турецкий»,
И Газпром наш на бобах.
Вот теперь – то все как надо.
Встало на свои круги.
Путин неспроста  Асаду,
Просто так простил долги.
Стало все вдруг внятней сразу.
И понятней для меня.
Значит, это из – за газу.
И идет  там  вся резня!
Игорь, может ты случайно,
Газ затронул, я не рад.
«Государственную тайну»,
Ты  ж поведал миру, гад!
Русь и так без ветра в парусе,
В анусе Россия вся.
Но Газпром и в этом анусе,
Неплохо прижился.
В принадлежности Газпрома,
Щекотливый есть момент,
Коль покойный Черномырдин
В нем имел один процент
И чем правите  вы  дольше,
Мы понять так не смогли.
Вы три четверти иль больше,
У народа увели?
Уж в Кремле вы не сочтите.
Экстремистскими  слова:
« Государственная доля – то
В Газпроме какова?»
Раз все хапнули без меры,
Нам оставив лишь снега,
Пусть идут акционеры,
Животами на врага.
И в атаку, без оглядки,
Сопли на щеку, вперед.
Миллер норковою шапкой,
Басмачам пусть морды бьет.
Если шапку пожалеешь,
Чем - нибудь вооружись.
Ты же за день столь имеешь,
Санитарка сколь за жизнь.
Будь ты  Демону подобен,
И издав звериный рык
Покажи, на что способен,
Разъяренный газовик.
Устраши их сквернословием.
Матом резни по зубам,
НО ЦЕНОЮ РУССКОЙ КРОВИ
ИХНИЙ МИР НЕ НУЖЕН НАМ.
Пусть там проходил Мессия.
Эта сага так стара.
НИКОГДА ЕЩЕ РОССИИ,
ЮГ НЕ ПРИНОСИЛ ДОБРА.
Раз к войне той прикоснулось.
Очень много разных стран.
Каб   Россия не втянулась
Во второй Афганистан.
Ведь Асад правитель слабый,
И доправил до того,
Что евреи и арабы,
Ненавидят все его.

А вредить евреям худо,
Мы же знаем их струну.
В век Асадам не забудут
Шестидневную войну.
И с правами человека,
Не знакома вся страна.
Так как больше чем полвека
Чрезвычайка введена
Его папой самолично,
Благо скипетр был в руках.
На Востоке как обычно
Власть держалась на штыках.
Сына ж бросила фортуна,
Плохо ей он угождал.
И с  ООНовской  трибуны,
Муамар  предупреждал.
Говорил он резко,прямо.
Словом бил не в бровь, а в глаз:
« Вот повесили Саддама,
Доберутся и до нас».
Что Асаду чьи - то  страхи.
Он себя лишь уважал.
И в ответ на речь  Каддафи,
Лишь ехидно хохотал.
Но вот грохнули Каддафи.
Под откос пошла страна
И Асад тут понял, на фиг,
Что пришла ему хана.
Растерялись  сразу что – то
Регулярные войска.
У крестьян и пулеметы
ПТУРСы и ПЗРКа.
И жестоко бъются крайне.
И растет число могил,
Но теперь уже крестьяне,
Стали звать себя  ИГИЛ.
И Асада уверяют:
«Ты нажил, мужик, проблем.
Нам все страны помогают
И, конечно, дядя Сэм.
И бегут в Европу люди.
Принеся ей страх войны.
Словно Сирии не будет
Уже больше как страны.
Здесь сошлись две крепких силы.
Всю страну разворотят.
Наши лупят по ИГИЛу.
Штаты в Асада палят.
В целом  -  страшная картина.
Как художник -  мир жесток.
На холсте одни руины.
В толпах беженцев Восток.
В старину в восточном мире,
Коль заварится чего,
Убивал султан визиря,
А потом народ его.
Этим смуты прекращали.
Воцарялся мир в стране,
Про войну не вспоминали,
Коль не нападут  извне.
Надо многим воеводам,
Посмотреть на войны шире.
Не крестовые б походы
Может,  жили б люди в мире.
Можно  ж  сделать    чтобы войны.
Не неслись по миру вскачь.
Что бы жили все спокойно,
Был  неслышен детский плач.
Надо просто всем решиться.
Распри бросить навсегда.
Жаль, что вот договориться,
Мир не сможет никогда.
Миром правят лицемеры
И не видят, где края.
Им плевать на чью то веру.
Им важней всего своя.
И сердца их не в смятении:
Беден, счастлив ли народ.
И, пока, один Бартеньев.
Людям счастье раздает.
И оно уходит мигом,
Только людям  невдомек.
Что есть Прокопенко Игорь
Он как Ванга, наш пророк.
Он сцепив  свои ручонки
Нас пытался убеждать
Лишь купив его книжонку,
Можно Правду всю узнать.
Правды много на планете.
Пусть и спрятана во Мгле.
Сколько есть людей на свете,
Столько Правды на Земле.
Где бы, что бы не случилось
Слухом полнится  Земля:
«Правда новая родилась»,
Но для каждого  - своя.
Правду грешных и безгрешных
Я отдельно разложу.
А про Сирию, конечно
Я что думаю – скажу:
«Да. Крепки у русских нервы.
Мы понюхали войны.
Только деды в сорок первом.
Не бежали из страны.
Содрогалась Русь от боли
И крови текла река.
Надрывались бабы в поле
Дети гибли у станка.
Нас, как нацию хотели
Всех под корень извести.
Письмоносицы не смели
Похоронки в дом нести.
И боялись дверью хлопать
Души вносит скрип  в дверях.
Тех, кто погибал  в окопах,
Умирал  в концлагерях.
Ты войди в Погибших  море
И всех  Павших  расспроси.
Все же счастья или горя
Было больше на Руси?
Воевать мы не хотели,
Но смогли всем доказать.
Деды русские умели
Пить,любить и воевать.
Ненависть, любовь,  отвага.
Родину  смогли  спасти.
Разве выскажет бумага,
Что пришлось перенести.
Фразу помним мы такую,
Что родилась в  том году:
«Я за Вологду родную,
С топором на танк пойду».
И разбили всех арийцев
Хоть страшна была орда.
Что же вы, друзья – сирийцы,
Побежали кто куда?
Вам слабо залезти в драку,
Иль стрелять вам не с руки?
Ведь свою спасают сраку
В основном – то мужики.
И в толпе себе подобных
Боже, грешного, прости.
Вы, ребятушки, способны
Лишь концом своим трясти.
Вы смелы на баб кидаться,
Дескать я  ли не мужик?
А с врагом чтоб разобраться,
Сердце зайца, льва язык.
Вам не будет места в мире,
Пусть стегают вас везде.
Тех, кто рожа рожи шире,
Бросили страну в беде.
Что зубов мне ваших скрежет,
Лучше в свете наших дней
Пусть судьба вас  вновь обрежет
Может станете умней.
Пока мечетесь по миру.
В поисках клочка  земли.
Из России к вам в Пальмиру
Музыкантов привезли.
Музыкант живет играя,
И не видит он преград
Даже на переднем крае
Музе служащий солдат.
Инструмент в футляр положит,
Нежно обтерев платком.
Чем скрипач   в войне поможет,
Разве что своим смычком?
Словно сердца откровение
Прозвучали будто стон,
Там бессмертные творения
Средь разрушенных колонн.
Ввысь взлетали страсть и муки,
Чтоб  Вселенной показать,
Что творили эти руки
На бумаге не сказать.
Как Глас Божий с небосклона
Над Землею вдаль летя,
Сердце мне рвала «Чакона»
И я плакал как дитя.
Музыка волной забвения
Умудрилась, вот в чем суть
За какие-то мгновенья
Все в душе перевернуть.
Здесь такого не слыхали.
Здесь В НАЧАЛЕ ВСЕХ НАЧАЛ
И в разрушенном Цхинвале
Точно так оркестр звучал.
И серьезный, без улыбки
Гергиев во всей красе.
Для меня,  Маэстро, скрипки
Сирии дороже всей.
И, не становясь капризней
Как же ТЫ  СУДЬБА права,
Отпуская столько жизней.
ВАМ, СЕДАЯ ГОЛОВА.
Бог, средь музыки живущий.
Вечной музыки гарант.
Легкий путь Вам, в день грядущий
В СЕРДЦЕ БЪЮЩИЙ МУЗЫКАНТ.
Гром оваций Вам награда
Коротка, жаль, тишина
И опять летят снаряды
Продолжается  война.
 На войне Смерть Жизнь тираня,
Выясняет, Кто есть Кто.
Жизнь кладет здесь Русский Ваня.
Но не зная,  сам за что?
Или может для чего – то
Скажет  кто в конце концов?
Хоронила Русь пилотов:
Сыновей, мужей, отцов.
А убийца, мы все знаем:
«Другом» стал – какая  «честь»!
Мы в деревне понимаем,
Кто  он в самом деле есть.
Ведь  не зря кривил он губы
Извиниться, что, пустяк.
Ведь когда протянут трубы
В руки сам придет  ясак.
Не учли  Вы этой штуки,
Что наглей день ото дня
И покрутят же Вам руки,
Помяните Вы меня.
Кровью пишете картину,
Где печальные дела.
Неужели Украина
Мало по мозгам дала?
И, в перед немножко глядя,
Не пойму я вещь одну:
И такого «друга» ради
Унижать свою страну.
Р. S.  А Башар с женой красивой,
Чемоданы соберет,
Да и мотанет в Россию,
Коль судьба его прижмет.
Наша Власть не будет против,
Что он спрячется у нас.
Только семьям кто воротит
Тех, кто отдал жизнь за газ.
Кто на жизнь лишился квоты,
Ради газовой  трубы.
Разве вдовы и сироты
Всем хотят своей судьбы?
А война всем справит тризну,
Кто в Аду, и кто в Раю.
Кто пришел за ЧЬЕЙ – ТО Жизнью
И кто потерял Свою.

Р.S.  За стихи быть может власти
Упекут меня в тюрьму.
Спой Бартеньев, ПЕСНЬ ПРО СЧАСТЬЕ
Я ее с  собой  возьму.
С Жизнью биться в рукопашной –
Что искать иглу во тьме.
Руку Смерти жать не страшно,
Хоть в канаве, хоть в тюрьме.
СТИКС обняв меня волнами
Втянет в свой водоворот.
Вслед  - хоть плюй, кидай камнями,
Мертвый сраму не имеет.