Я стояла в толпе среди многих и многих,
где огнями светился Большой стадион.
А вовнутрь не попасть: делегаций колонны
шли и шли всё туда, все минуя кордоны,
ну, а я всё стояла у ворот стадиона,
всё стояла с надеждой попасть.
Разглядел меня парень из одной делегации,
ухватил из толпы, сильно за руку сжав,
а я вдруг растерялась, а он рассмеялся,
и представился сразу: "Имре Хорват".
По команде вестимо хоровод начинался
и в ушах раздавался с акцентом рассказ:
"Ах, какие глаза, говорю без обмана,
никогда я не видел таких карих глаз.
Вам идёт ваше имя, ваше имя Светлана".
Мне никто из друзей не сказал таких фраз.
"Фестивальные игры так похожи на лести,
утону в болтовне",- вдруг подумалось мне.
Но красиво вокруг, везде танцы и песни,
на арене спортсмены, разноцветье, салют.
Мы сидим рядом в кресле, и друзья его вместе
молодёжные гимны со всеми поют.
Продолжается действо, словно сказка из детства,
и вещает о Венгрии Имре Хорват,
а рядом сидят африканские негры
на своём языке о Москве говорят.
Мы решили сбежать, мы уходим с трибуны
Уже полночь настала - скорее назад.
Я боюсь опоздать, все нарушены планы,
а Имре не хочет, он доволен и рад.
Мы привыкли друг к другу за короткое время,
и уже обнимал он, не стесняясь меня.
Я чуть-чуть испугалась: всё равно ведь уедет.
Нельзя прикасаться так близко, нельзя.
Мы стояли, молчали, говорить не решались,
и огнями светился Большой стадион,
и гремел фестиваль, фейерверки взрывались,
и, в реке отражаясь, рассыпались волной.
Ну, а я с новым другом с сожалением прощалась,
мне пора уже было возвращаться домой.
Он оставил визитку, чтобы я написала,
и надеялся встретить меня ещё раз,
и на завтрашний день ровно в час у фонтана
он назначил свидание, уезжая от нас.
Он был старше меня, лет на десять наверное,
и конечно на встречу я к нему не пошла,
но со мною тогда что-то странное было:
не могла осознать, что из детства ушла.
1957г