И наша осень нас в лоб целует, нам травит шутки, чуть-чуть молчит,
Еще тепло, но немеют скулы, когда он что-то мне говорит.
Играет память, трясутся руки, наверно, скоро не хватит сил,
И забываются все науки, я не отвечу, чтоб не спросил.
Он молча варит на кухне кофе, я забываю, где я и кто,
Он шепчет что-то о катастрофах и заставляет надеть пальто.
Он мнет ладони, бросает фразы, такие, что распахну глаза.
Какая б я ни была зараза, с ним все же счастья бежит слеза.
Он ухмыляется очень тонко, пьет что-то крепкое, помолчит.
А я люблю его, как девчонка, и все во мне это говорит.
В нем вижу счастье, в нем вижу Бога, я вижу пламя в его лице.
А он смеется, мол, недотрога, твердит о маме и об отце.
Он варит кофе, туда льет сливки, смеется, «свитер тебе идет,
Пусть Лабутены твои фальшивки, но ты в них классная». Подмигнет.
Слегка смеется, добавит грусти во все то важное, что сказал,
Вдруг скрестит руки в районе бюста. «Пройдемся, детка, пойдем квартал».
Он улыбнется, добавит секса, будто приправу во все, что есть,
Он только смотрит – хочу раздеться и где-то лечь у него у плеч.
Смеюсь, как дура, смотрю влюбленно, всем тем, кто «до» передам привет,
Себя считала же закаленной, а тут он просто потушит свет.
Себя считала твердее стали, но, вот нашелся и мой кузнец,
У нас с ним общие будут дали, где не предвидится наш конец.
На небе звезд уже миллионы, но что-то он никак не уйдет.
Он вдруг целует мои ладони. И остается. На жизнь вперед.