Летние грозы, весной половодье в лесах,
Верность и жажда служить в жёлтых волчьих глазах.
Ведьмой была я, врагам ворожила беду,
Мужчин чаровала. Гордилась: «Чертей проведу!»
Ведьмой была я. Глядела, гадая, в ручей.
Небо мутнело от зова могучих речей.
Стояла избушка моя в самой тёмной глуши.
Трёх сыновей родила я в беззвёздной тиши.
Первый был статен, как лев, и такой же гордец –
Силой хвалился и тем, что великий храбрец.
Всякого мог он в бою одолеть, мой сокол!
Был он посажен царём кровожадным на кол.
Я отомстила за сына, страну истребив.
Всякого, кто был причастен к убийству, убив.
Сын погребён на вершине могучей горы.
Слышу порой его грозный, воинственный рык.
Сын мой второй был хитёр и умён, словно лис.
Мог философствовать долго, где верх, а где низ.
Денег скопил и построил себе особняк.
Все, кто должны ему были, призвали огня.
Дом загорелся, и сад, и кровать богача.
Люди смотрели и выли, крича, хохоча.
Я затопила их вскоре – смеялись взахлёб.
Сын мой второй себе озеро принял за гроб.
Младший мой сын был ягнёнок – так кроток и чист.
Мягкие волосы, взгляд добродушен, лучист.
Выбрал жену – это славная дева была.
Она ему дочь под сияньем луны родила.
Она ему дочь родила и пропала, как сон.
Был безутешен мой сын и в мечты погружён.
«Вырасти внучку» – сказал и ушёл навсегда.
Быстро потом пролетели без сына года…
Внучка росла, в ней был дар нести свет для души –
Заклятья сплетала как фокусы для малышни,
Любила цветы, улыбалась весенним лучам.
Сказки шептала я ей иногда по ночам.
Всякий любил мою внучку за искренний нрав,
За исцеленье – дарила всем, платы не брав.
Парней целовала да пела, смеясь, соловьём.
Граф приказал ему «фею» доставить живьём.
Золото локонов ей отрубили мечом,
Цепью связали и потащили – закон!
Граф пожелал себе в жёны красавицу взять.
Нужен ли был мне такой неотёсанный зять?
Граф отравился, а внучка явилась ко мне:
«Ты ли готовила зелье при полной луне?»
Так потом было не раз: отравлю – исцелит.
Каждому встречному слово добра говорит!
Так потом было не раз: нагрублю я – простит,
Только с улыбкой навесит магический щит.
Как я любила её! Пуще всех сыновей,
Пуще всех самых родных и детей, и людей!
Злою я ведьмой была, но творила дела,
Чтоб сама ночь-лиходейка её от всего берегла.
Самая тень её, шорох зелёных ветвей –
Всё зачаровано было Силой моей.
Только однажды пропала с приходом зари
Внучка моя. И – умри или нет, не умри,
А найди, отыщи, или будешь несчастна весь век –
Ведьма ведь дольше живёт, чем простой человек.
Где же родная моя, что светилась в ночи,
Будто маяк для заблудших? По ряду причин,
Местные как бы оставили память о ней.
И покатилась опять череда отвратительных дней…
Все ритуалы, какие я знала и нет,
Дать не могли мне не то что ответ, а совет.
Плакала ведьма, ведьмачьи законы презрев!
Искала другие обряды, звала нараспев.
Всё бесполезно! Бродила по свету сто лет.
Видела, как изменялся без внученьки свет.
Кто её помнил – давно под землёю лежит.
Только подруга моя без конца ворожит…
Странное дело: пока я искала, звала,
Суть моя больше и больше казалась светла.
Когда же совсем не осталось в ней капельки тьмы –
Вернулась беглянка. А с нею – и младший мой сын.