ЧТОБЫ СПАСТИСЬ...
Безвременье… В руках неодолимых
смыкаются виски.
Уходят не от некогда любимых,
уходят от Тоски.
Затянется…В кольце десятилетий
и не предугадать,
как в игры взрослых маленькие дети
научатся играть.
И будет день так горд и неподвластен,
как только не молись.
Уйдут от тех, кто жалок и несчастен,
чтобы спастись…
;
ПАМЯТЬ
Вспомнить нельзя изменить.
Вечный вопрос – запятая.
Памяти красная нить…
Белая стая…
Серые дни – жирный крест –
вышибло клином в полёте.
Сколько же проклятых мест,
если копнёте.
Дни, обрамлённые в свет,
наперечёт по заплатам.
Односторонний билет
только пернатым.
Вечное: быть иль не быть
выбора мне не давало.
Что невозможно вместить –
я забывала.
Приторно-сладок твой яд,
целься, не целься – десятка.
Так на бессильных глядят…
Мёртвая хватка.
В дождь прилетела опять
верная гостья-блудница.
Как же тебя мне прогнать,
умная птица?
Чёрный зрачок пригвоздил:
«Зря… Ослепляю смотрящих…
Я принесла тебе сил
жить настоящим…»
;
НАЦЕПЛЮ НЕЛЕПЫЕ БУСЫ...
Нацеплю нелепые бусы –
нужно стать сегодня нежнее…
Лебединая песня Музы…
Я не ангел твой, я – нужнее.
Отвоюю глаза у ночи,
снизойду до твоих коленей.
Всеми силами, Aвва, Отче,
я не страсть твоя, я – нетленней.
Заклеймлю тебя красной мастью
дерзких губ, приручая зверя
потаённой моею властью.
Я не боль твоя, я – острее.
Изведу твоё сердце в плаче,
прикасаясь ознобом кожи.
Ты не выдержишь… Это значит:
я не жизнь твоя, я – дороже.
;
ПОВИНУЯСЬ ЗАКОНУ ЗЕМНОМУ
Повинуясь закону земному,
умирает нарцисс в графине.
Никому не уйти по-иному
ни во веки, и ни отныне.
Что ж ты плачешь слезой по стеблю –
в сей божественной несвободе
ты не первый воскормишь землю
в нескончаемом хороводе.
Я сминаю тебя до срока…
Мне сегодня Она подвластна –
та, бродящая одиноко,
что в руке моей так прекрасна.
;
***
Снова гостьей в твою обитель…
(А когда-то он звался домом!)
Просто житель или нежитель –
это ты… Боже, как знакомо:
и уныло гудящий чайник,
и глаза – в пустоту проёма…
Мой нечищеный умывальник –
безысходности аксиома.
…Ты теряешь слова на вздохе
и уходишь в одну из комнат.
Есть покой… И не так уж плохи
те часы, что за нас напомнят
позабытое обещанье
разномеренным тихим стуком.
Я вошла к тебе, как молчанье,
а осталась саднящим звуком.
;
НОЧНАЯ ГОСТЬЯ
Странная дама заходит ко мне
в душу – и моет дочиста.
Ключ от меня у неё на ремне,
имя ей – Одиночество!
Снимет с запястья семейный браслет,
рану слезами вылечит,
вынудит дать непосильный обет,
всё, что давило – выплачет.
Эту нечастую гостью боюсь:
речь её так опаслива!
Я прогоню её прочь и вернусь
в дом, где безмерно счастлива,
в дом, где живёт отраженье моё,
редко сквозь сон кричащее,
что померещилось тело её,
возле двери стоящее…
;
МЫ ТОЛЬКО ЛИШЬ ТЕНИ...
Мы только лишь тени ушедших героев,
склоняемы солнцем в покорности дня.
Мы камни пустыни. Мы сушь водопоев.
Мы чёрные угли былого огня.
Мы птицы без Неба, мы зёрна на скалах,
застывшие россыпи белых снегов.
Мы слёзы-озёра, мы ветры в пожарах,
кривые дороги в плену тупиков.
Мы в серость размешанный ангел и демон.
От собственной сущности – на волосок!
Мы все потерялись…Но где же мы? Где мы?
В распятие пальцев бегущий песок.
;
ИСКУССТВО ВОВРЕМЯ УЙТИ
Искусство вовремя уйти…
Взойти зарёй и раствориться,
забрать движенья, звуки, лица,
отрезав памяти пути.
Сломить себя на первый шаг,
сдержать глаза, не обернуться,
дать клятву – чтобы не вернуться,
презрев судьбы недобрый знак.
Оставить в наказанье боль
неизгоняемой занозы –
мою божественную роль
для Вас. Отведав пресной прозы
той, что на смену мне придёт,
вы распахнёте жизнь наружу,
но будет жать противно душу
несостоявшийся полёт.
И лучше жеста не найти,
чтоб отыграть комплиментарно –
лишь следовать законам жанра –
искусству вовремя уйти!
;
ОСЯЗАНИЕ НОЧИ
Не прикасайся чернотой зрачка
к холодной белизне луны –
сожжёшься в пепел. Сбросив боль с крючка
Руками, что пока сильны,
Сумей найти потерянный инстинкт
на эту жизнь. Раскрой ладонь –
сломай любой из нитей лабиринт,
но жизни – не твоей! – не тронь!
Пускай в неё стечётся соль потерь
и кожа пульсом кровь вберёт –
не прикасайся… Просто ночи верь –
она тебя тебе вернёт!
;
***
Видно что-то сломалось внутри –
ни движенья, ни силы, ни снов.
Три иконы, греха – тридцать три,
и магический возраст таков.
Игры в мудрость и праведность миль
разонравились. Выпит родник.
Оседает вселенская пыль
на заборы отвергнутых книг.
Багровеет угрозой закат,
разрывая весь мир пополам,
но не падает ищущий взгляд
на дорогу, ведущую в храм.
Я не верю в наличие мест
для меня в бесконечном раю.
Кто-то поднял мной брошенный крест
и несёт… А я просто стою.