Бог даст, бог взяст и бог энтузиаст,
А есть, комсе неведом, ещё экклезиаст.
Взрастила всё на свете: и розу и репей,
Религия немощных и не и до людей.
Ей выпестован Пушкин, подвержен ей Дантес,
Румата резал ушки, а кто-то впал в инцест.
Она в имперском раже сжигала нас в кострах,
И не за ересь даже, за совесть, не за страх.
Она прощала злобу, клеймила доброту,
Убийце сунет сдобу, святому – жизнь в аду.
Огромная, как небо, большая, как Госплан,
Такую бабу мне бы и член – аэроплан.
Она затмила звёзды и вынула мозги,
С тех пор хожу тверёзый, не видящий ни зги,
Она проткнула атом софической иглой,
И, пусть я буду гадом, ложится спать со мной.
Её следы на кружке с павлиньим молоком,
Нам нравится друг дружку лупарить молотком,
Ещё чуть-чуть участья и я перекрещусь,
Но от такого счастья бог даст я отшучусь.
Чего ей не хватает? Куска моей души?
Изъяв, пересчитает сомненья на гроши,
Подняв, на свет просмотрит, пошебуршит слегка,
Немного чего стоит душонка мужика.
Пройдет и не заметит, чуть в глину не вогнав,
А над престольной ветер по-прежнему стоглав.
06.10.16