Первый был незаметный, скучный, какой-то вытертый,
Городская моль, образчик народных масс.
Он сидел в метро напротив в дурацком свитере,
И чума улыбалась мне из прозрачных глаз.
У второго — апломб и аура трудоголика,
Вороненый Майбах, контракт, адюльтер, гольф-клуб.
Он цедил ристретто в летнем кафе за столиком,
Первородный голод пряча за складкой губ.
Ерунда и усталость, глюки, полет фантазии?
Не желаю спорить. Незачем. Ни о чем.
У меня, должно быть, агнозия и афазия —
Или правда кто-то высится за плечом.
Я старался, как мог, отвлечься и успокоиться,
Не пугать тебя лишний раз. Но когда ты спишь,
Сквозь твое лицо проступает стальная конница
И багряный ливень стекает по скатам крыш.
В хирургическом свете ванной стою у зеркала,
Стиснув зубы, каким-то чудом не заорав:
Из-под кожи, перекручена, исковеркана,
Вылезает та, что всегда и во всем права.
Загоняю ее обратно — успешно, вроде бы, —
Свой истошный вой покрепче внутри зажав,
Но однажды все вчетвером мы столкнемся в городе,
И тогда, увы, не получится удержать.