Хотякову Яну
Он шел среди осени дряблой
На запад, что кленами рдел,
И запах антоновских яблок
Воздушным пространством владел.
Синицы пищали елейно,
Эфир был взволнован и лют;
Он шел мимо старых церквей на
Которые крестится люд.
Ступал невесомой походкой,
Щадя облетевшую злать –
И миру дышалось в охотку,
И явь не вязала узла…
Внезапно, у корня осины
Приметил, что грех с алтаря –
Лежала израненной псина,
Последние вдохи творя.
Вот – стихла. И влага у глаза
Застыла. Душа – к небесам.
И имя ей было – не Лазарь,
А то, что положено псам…
Он молча присел –
точно раны
На лик Его светлый легли,
Ударили в колокол храмы,
Деревня возилась вдали.
Кто в скорби, кто в счастье, кто в лени,
Кто в крике, кто в смертном грехе
Стремились, согнувши колени,
К Его прикоснуться руке.
А Он, постояв, легче птицы
Поплыл сквозь редеющий лес.
Он ведал, что не сотворится
Одно из великих чудес.
И не потому, что ненастье,
Что дождь начинал моросить, -
Он знал, что с Голгофы - во власти
Лишь только себя воскресить…