Я когда-то начну обволакивать чресла кондомом.
Как бы так угадать, чтоб не сам, чтоб слегка помогли?
Криворуких жалеют и балуют Евросодомом.
Не скажу про себя, но другие - эбдо и шарли.
И штаны приспустив, покажу всем желающим я пах.
Мне откроют шенген и отправят в содомовый сад.
В этом самом саду наберу блудно-розовых яблок.
Жаль, Содом сторожат и вставляют без промоха в зад.
Прискакали. Гляжу: пред очами не гейское что-то:
Лагерь беженцев там и сплошное ничто. Беспредел!
И среди ничего возвышались в Европу ворота,
И сирийцев табун у ворот на ворота глядел.
Как болит коренной! Не поможешь тут ласковым словом,
Без таблетки болеть собирается он до утра.
Кучерявый старик слишком долго возился с засовом,
И кряхтел, и ворчал, но не смог отворить и удрал.
И огромный табун не издал ни единого стона,
Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.
Все заждались давно гей-парада из наркопритона -
Этим Евросодом и привлёк этих беженцев всех.
И апостол-старик посмотрел на меня на радаре.
Он позвал кой-кого, и продолжили с ним хлопотать.
Кто-то членом с винтом, поднатужась, об рельсу ударил,
И как ринулись все в распрекрасную ту благодать!
Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:
То Явлинский-старик, он - Григорий, а я - гренадёр.
Покидал я в него из-за пазухи вынутых яблок,
Тех, что спёр только что, потому что я очень хитёр.
Всем блоху нам подкуй, да и много ли выловил я блох?
Мне чтоб были герлы, да сгорал от стыда чтоб де Сад.
Ну, а я уж для них наворую бессовестных яблок.
Жаль, Содом сторожат и вставляют без промаха в зад.
"Закарабкался краб" - написал бы, наверное, А. Блок.
Точно так же и я закарабкался в этом саду.
Я набрал, я натряс очень много бессовестных яблок,
И за это меня отымели себе на беду.
Неспроста столько лет на задворках сети вёл и я блог,
Неспроста столько лет был я твёрдым почти как скала.
Вдоль обрыва, с кнутом, по-над пропастью, пазуху яблок
Я тебе привезу - ты меня и оттуда ждала.