...и тогда, может быть, здесь тебя, наконец, коронуют, и лилейная бабочка нежно коснется щеки. ты не скажешь им цену, вступив в эту воду святую, оставляя следы у глубокой, как бездна, реки. ты не скажешь, как долго молилась пустынной дорогой, сколько раз ты сбивалась с прямого, казалось, пути и блуждала, как тень, в лабиринтах молчащих отрогов, уставая смертельно, не в силах ни дальше идти, ни остаться средь пустоши жалкой белесой травинкой под ветрами, хрипящими от бесконечных простуд, ни сползать по оврагам листвой порыжелой и глиной, и ни спрятаться так, что уже никогда не найдут –
все живущие могут уйти, превратиться в межзвездье, отголосками стать полных лун, захмелевших от сна. и лишь только серебряный, тускло мерцающий крестик, согревая ладонь, не дает камнем падать до дна.
и когда ты сожжешь всю себя, как келейную свечку, вдруг поймешь весь порядок вещей посреди пустоты…
ты не скажешь им цену движения вечности в вечность.
все вернется к началу, вернешься к порогу и ты. нивы спелые встретят/обнимут тебя, как родную, и ты снимешь с волос из ромашек простые венки.
и тогда, может быть, здесь тебя, наконец, коронуют, и лилейная бабочка нежно коснется щеки.