Такое огромное поле из ржи -
Пешком его не пересечь.
Не чувствуя сил, чтоб бороться и жить -
Прийти сюда, сдаться и лечь.
И будет шуршать над ушами трава,
И будут колосья блестеть...
И вдруг ты, от ужаса полумертва,
Сорвешься, чтоб в пропасть лететь.
И воздух потоком ударит в лицо,
И вырвется сдавленный крик.
Откроешь глаза, чтоб, в конце-то концов,
Увидеть смертельный свой миг.
Но несколько крепких колосьев ржаных
Опутали ноги твои.
И вот ты висишь между миром живых
И миром, где стихнут бои.
И больно висеть, и немеет нога,
И кровь прилила к голове.
И жизнь уже, кажется, не дорога,
Но сердце в груди - всё живей.
И взгляд устремляется вниз, в пустоту,
Где камни должны быть на дне.
Но там вместо дна - ядовито, как ртуть -
Сверкает Москва в тишине.
Там люди, забывшие золото ржи
И свежесть примятой травы,
Живут средь сплетения улиц чужих,
Друг друга зовут лишь на "вы".
Но манит таинственной силой Москва
И будто бы шепчет: "Лети!
Далась тебе эта сухая трава,
ведь столько всего впереди!
Не бойся падения: новая жизнь
Тебя ожидает на дне.
Скорей от колосьев совсем оторвись
И прыгай без страха ко мне!"
И верить не стоит, наверное, ей,
Но сколько же можно висеть?
И бьешь ты ногами, стремясь поскорей
Порвать эту странную сеть.
И рвешься всем телом, и желтую рожь
Уже ненавидишь - за то,
Что те колоски не берет даже нож.
Их не оторвать ни за что.
И вот твоя жизнь - между рожью и дном
Прекрасный и страшный полёт.
И лучше не думать, не думать о том,
Что дальше, в конце тебя ждёт.
Пусть пропасть на дно тебя властно зовёт
И тянет безудержно вниз -
Но рожь золотая тебя бережёт.
За эти колосья держись.