В промозглый зимний, постылый вечер,
В тусклом мерцании оплывшей свечи:
Тело терзает озноба холод,
Эхо отражает истошный хохот.
Стоит с клюкой – оскал улыбки,
Во мгле ночной и ждет ошибки.
Бесшумной тенью ступает важно,
Саваном белым влачит вальяжно.
Не тереби старуха струны-нервы,
Чай, недосуг стенанья смерти-стервы.
Повремени покуда обнять учтиво,
Дай шанс зануда уйти красиво.
Смерть отступила, взяла коду:
– Я потерплю пока! – цедила сходу.
– Что-нибудь спой! – сипела властно,
– Как жил с бедой! – хрипела часто.
И я запел про жизнь лихую,
Как я искал судьбу иную.
Пропел слова, куплет к куплету,
Поведал ей, как шел по свету.
Права ты шельма – уж мне досталось,
Спросил у Бога: „Сколь мне осталось?“
– Не так уж много! – в ответ не строго,
Аккорд затих… вслед слов немного.
Сижу с гитарой, расправив плечи,
Твержу костлявой: „Еще не вечер!“
Легко ударил аккорд восьмеркой,
Да слог добавил о жизни стойкой.
В морозный зимний, погожий вечер,
В сиянии ярком воспрявшей свечи:
Ушла старуха, несолоно хлебавши,
Жизнь продолжается, меня обнявши.
Алексей Иванов.
2016. Вирджиния.