The Hyaenas
After the burial-parties leave
And the baffled kites have fled;
The wise hyaenas come out at eve
To take account of our dead.
How he died and why he died
Troubles them not a whit.
They snout the bushes and stones aside
And dig till they come to it.
They are only resolute they shall eat
That they and their mates may thrive,
And they know that the dead are safer meat
Than the weakest thing alive.
(For a goat may butt, and a worm may sting,
And a child will sometimes stand;
But a poor dead soldier of the King
Can never lift a hand.)
They whoop and halloo and scatter the dirt
Until their tushes white
Take good hold of the army shirt,
And tug the corpse to light,
And the pitiful face is shewn again
For an instant ere they close;
But it is not discovered to living men --
Only to God and to those
Who, being soulless, are free from shame,
Whatever meat they may find.
Nor do they defile the dead man's name --
That is reserved for his kind.
Гиены
Лишь отряд похоронный прочь
Ступит, грифов спугнет –
Вызнав, гиены выходят в ночь,
Мертвым устроить смотр.
Кто как умер, причина в чем,
Дела им вовсе нет.
Ветки ль, камни разбросив ртом –
Рыть и тащить на свет.
То непреложно: им нужно жрать,
Чтоб стая сильней была.
Знают, что падаль верней стократ
Живого, хоть как он слаб.
(Коза бодать может, червь – стрекать,
Выстоит и дитятя.
Но бедный павший за трон солдат
Рук не может поднять и...)
Кашляя, воя, швыряют грязь,
Пока белизна клыков
Не схватит крепко за формы край,
На свет таща мертвецов.
Вновь злосчастным мелькнуть лицом
На миг – заслонят опять –
Нет средь живущих, в конце концов.
Лишь богу дано узнать
И тем, бездушным, что без стыда
Мясо любое жрут.
Имя ж мертвого осквернять –
Лишь сородичам труд.