Он приклеивал крылья на скотч,
Вместо нимба - вставал под лампой.
Улыбался как дьявол точь-в-точь,
Несчастливый, чудной, неприятный.
Злостный стоик - он проклят судьбой,
Только в это, пожалуй, он верил.
Он когда-то устал быть собой
И чужое на душу примерил.
И чужое к душе приросло -
Огрубело колючею коркой,
Но не счастье, увы, принесло -
Отравило реальностью горькой.
Он глотал ядовитую быль,
Упиваясь сверкающей болью,
Смаковал, как чистейший морфин,
Сигареты со жгучим ментолом.
И выплевывал с дымом слова,
Как кодила - удушливый ладан.
Он смотрел только прямо в глаза.
Никогда не толкал - только падал.
Никогда не топил - защищал,
Иногда слишком резко и жёстко...
Он спасителем не был - я знал,
Но тогда все казалось так просто...
Этот странный, чужой человек,
Не боялся смешным быть и страшным.
Сколько пережил он за свой век?
Я сравнил его с ангелом падшим.
Я сравнил его с древним жрецом,
С покалеченным юным солдатом...
С тем, кого я не видел отцом,
Кому не был ни другом, ни братом.
Будто он был всегда одинок
И ему так действительно проще...
Я оставил его одного
И старался не думать о прошлом.
Но однажды увидел я вновь,
На площадке, у стройки пустынной...
Он смотрел, закусив губы в кровь,
Как сгорали картонные крылья...