а там Джон Донн блуждает океаном
и не объять его стенаний кораблям,
лишь рыбакам, чьи сети чтут капканом русалок
не позволивших морям
их уберечь…
спасибо лире за клюку и посох,
Джон Донн? Дин-дон! в палате гаснет свет
воскресни ранью, умирая после…
привет, Джон Донн, джин в дом, в главе ответ
горит ещё, пусть череда обновок–
клозет , гризетка, лирики трамвай
ныряет в океан, вступая ловко
Джонн Донн, Дин-дон, пока! не умирай.
гляди-ка, новый день не слишком жарок,
Русалка испугалась? не брани!
на то она Русалка, чтоб держались
слабее на нагих харчах ремни.
и голос жил. Донн, ты тому свидетель;
Русалки рыбаков дурманят сети
в морях, где Посейдрон – по сей.. а эти
играючи забыли слово «дети».
(Джон Донн , Дин-дон, горы герой, забота ль
тебе глядеть в абзац и ждать - работа?
твой океан иным – всего болото,
а прочим – лужа без гребца и плота.
и ты, чудак, прилежно тонешь в ней.
в той. где живёт Русалка, а водица,
хоть вовсе не грязна да не напиться,
а коли зачерпнёшь - хлебнуть случится
тоски её гряду и хворь теней
и ты, чудак, упрямо тонешь в ней)
захочешь стать… – что ж! свадебку сыграет
тоска сама с собой в воротах Рая.
всевидцы боль харчей нагих стирая
напишут песнь безгласную о ней.
пока ж ни слова – пусть живёт водица.
чело омоет, рыбака глазницы –
просрочены. Русалка лишь сестрица
неловким рыбам, вострым берегам…
теперь глядит – разутая - ( босая ль?)
безгласная. Джонн Донн перо бросает.
уходит в ночь, а колыбель лобзает
те сны, в которых самосвадеб гам,
садом с собою венчанный,
ведь дети играючи забыли слово «эти»-
в абзац волной , где Посейдона сети…
ушли, Джонн Донн, к русалок берегам…
чего искать? чего желать?– от днища
не отскребёшь, да хворь быстрее ж сыщет.
уже нашла бедовую. их тысячи,
ступай к любой – сговорчивей они.
да не бросай благое дело – словом-
душе карандаша не прекословя,
нагой хребет распеленая словом,
гляди в зарницу востро. грусть гони.
© Copyright: Гера Столицына
© illustration: Ert;