Не театрал я, не киношник,
Не вхож в уютный их союз,
Не музыкант и не художник,
И к ним в эксперты не суюсь.
Я деревенщина, без права
Судить отечества бомонд.
За ним Москва и значит правда,
А значит право и ОМОН.
Не от того ли пошлость, вкупе,
С отваром лжи бесовских блюд,
В киношно-театральной ступе,
Теперь в России подают.
А ты молчи. Дрожащей тварью
Хлебай искусный их отвар,
В дремотном страхе, с серной гарью,
Вдыхая Родины угар.
Я не судья житейским сценам,
От театрально-мудрой лжи,
В неодолимом и блаженном,
Иных, умении пожить.
Не от того ль живу я проще,
Без их бодяги в голове,
Как обхожу, брезгливо морщась,
Клубок неистовых червей.
Я не судья, и будь что будет,
И пусть своим всё чередом.
И Бог ли, время ли, осудит
Их и Гоморру, и Содом.
Я не судья. И адвоката
В себе до времени убил.
Я не солдат. Я мирный атом.
Но и Чернобыль мирным был.