судьба крутит-вертит от скуки тебя словно кубик рубика,
а ты сравниваешь грани его, как минимум, с рубиконом.
беги, когда за предплечья схватят её холодные руки,
беги, когда она вновь поставит твою жизнь на повтор
и заползёт в уши: «отвечай взаимностью, плачь искренне,
в конце концов, выпрямись! следуй согласно инструкциям,
слушай мой голос, отвечай, будто дьявол на исповеди,
не помнишь разве – как откликнется, так и аукнется».
вот, мол, тебе поцелуи, вот тебе острый кнут,
вот случайности, вот обрывки вчерашнего сна –
«только не смешивай, только не лезь в игру.
только не спутай, как в предыдущий раз».
сиплым хрипом лепечешь ей что-то про соль на раны,
про то, что тебе хватило сполна, что пора прекратить,
и бросаешь в конце: «хватит, ты слышишь, хватит,
твои выходки уже давно заплывают за все буйки».
мой друг, все слова возвращаются к тебе бумерангом,
и вот уже ты расписываешь пол узорами своей крови,
выворачиваешь душу наружу – положенье цугцванга,
положение дурачка, попавшего в сети боли.
судьба смотрит-смотрит на это ток-шоу слабонервных,
крутит-вертит от скуки регуляторы громкости,
а ты принимаешь всерьёз, уповаешь на вечность
и всё корчишься, корчишься, корчишься.
судьба смотрит-смотрит на этот цирк
и заливисто так, раздирающе так
смеётся.
эй, друг. тебя не учили?
только тому, чей смех был последним,
зачтётся.
вдохни поглубже.
/ лисбет.