Утро тяжело спускает отекшие ступни с продавленной кровати.
Утро только рожденное, мутное, от него голова в вате.
Шаркают тапки без задников мимо зеркала, смотреть в него - с какой стати?
Колет привычно в висок и мутнеет в глазах, и сердце в тон охает… Сердце – предатель!
Старый чайник со свистком на плите, и привычно заломлен кверху носик.
Рвать тишину будет радио грустными песнями. Других нынче нет - осень.
Не хочется пить ни чай, ни какао. Хочется назад, в кровать. Впрочем
Старость не может лежать. Старости страшно ничком… Очень!
Пригоршня стылой воды в лицо, утомленная зубная щетка.
Нехитрый утренний марафет продуман и выполнен четко.
В карман вытертого пальто привычным движением сунуты четки.
Боты у двери ждут. Вычищены еще вчера слабым раствором водки.
На тусклую седину – берет. А, не забыть главное - сумку же на колесах!
Бабушка? Я??? Сколько мне лет? Ладно, давай, выходи в осень.
Сумка будет съезжать, дергая за рукав, вызывая чужие вопросы…
Зато идет не одна. Рука - назад. Сзади скрипят старенькие колеса.
Выбрать бы новый маршрут. Такой, чтобы людей побольше было.
Пусть шум и гам, и толкают в бок. Одной целый день – знаете, не мило…
Что бы сегодня купить? В доме все есть… Но должна быть причина.
Точно! По-моему, напрочь кончилось незаменимое хозяйственное мыло.
– Бабка, куда ты прешь с долбанной этой тележкой?
Цепляешь своими креглями за свежекупленную одежду!
Че не сидится дома? Старые бабки... Бесит! Воинственные невежды!
– Знаю я все, сынок. Но этот людской поток – последний глоток,
Единственная надежда...