в её комнате пахнет мылом, полынью
и бумагой сухих пожелтевших страниц.
её тапочки снова покроются пылью,
и никто не возьмёт в руки ниток и спиц.
её сад за окном уж не дышит весною,
как в тот вишней цветущий пятнадцатый май.
слепят простыни выстиранной белизною.
и как хочешь потерю свою принимай.
Холден Колфилд был прав, говоря, что умерших
можно так же любить, как живых ты любил.
в её карих глазах, для меня не померкших,
навсегда часть души я своей сохранил.