А шла субботняя уборка:
Перетрясали мы шкафы,
И антресоли и кладовку,
О, это боль для головы:
- Возьми, любимый мой, стремянку,
Пошарь-ка тряпкой там и там.
Я ненавижу "перебранку" -
Перебирать дурацкий хлам.
Вот, протянув подальше руку,
Вдаль антресольного угла,
Нашёл я старенькую сумку,
Что там забытая жила.
Стёр пыль с неё и повертел:
- Что в ней?
- Не помню; посмотри.
Я заглянул в один отдел:
Там старых денег, рубля три,
В другом кармане - проездной?
Три р. и семдесят пять коп.
Старьё какое, боже мой,
Её я кинул на пол - хлоп.
Вдруг, чёрно-белый выпал снимок,
Края пожухли - вообщем прах.
Но тут блеснул раёк улыбок,
Жена всплеснула: милый, ах!
Смотри, смотри вон ты и Толька,
И Танька (ха) - тебе рога
Пристроила, а Толя в гольфах,
И мамка тут его - карга.
Она тогда, прикинь, прошивкой*,
Гоняла нас весь день-деньской.
В деревне ж это было, в Кривске,
Иль в МолочкОво, дорогой?
- В МолОчково.
Да ладно, ладно. Не начинай, ну, там иль нет?
- Да, там, теперь, надеюсь, рада?
Прошло уж три десятка лет.
Чего тут помнить. Был Июль.
И принесла Алёнка фотик.
Мы натресли у бабки дуэль -
Всё для услады глупой плоти.
Вот и гоняла она нас.
Прошивкой, - будь она неладна.
Потом "пугали" унитаз,
За то, что дули жрали жадно.
- Да, были молоды, глупы...
- Сейчас "кабудто бы" умней?
- А помнишь, как во сне клопы..?
- О том, Валюха, не жалей!
- Да я эт, так, слезай, Серёг,
Пошли, пройдёмся что ли, в парк.
Дзынь: в дверь:
- Иди открой, звонок.
Толян припёрся. Просто так.