Nabokov’s scientific artistry by Vladimir Lukhtanov NATURE vol.531 17 March 2016
Набоков, ученый и художник by Vladimir Lukhtanov NATURE vol.531 17 March 2016
Владимир Лухтанов наслаждается трактатом, блестящим вкладом в биологию.
Влияние Владимира Набокова на русскую и английскую литературу и язык несомненно. Многим также известна страсть романиста к бабочкам, длившаяся всю жизнь. Но его значительный вклад в науку лепидоптерологию и общую биологию только сейчас становится широко известным.
Набоков не был энтомологом-любителем. Шесть лет он прослужил куратором коллекции бабочек Музея сравнительной зоологии Гарвардского Университета,(Кембридж, Массачусетс), и опубликовал дюжину остающихся важными для науки статей по таксономии, научной дисциплины по описанию и классификации организмов. Его обзоры морфологии бабочек стимулировали революционные исследования в эволюционной биологии. За последние годы несколько его оригинальных биогеографических гипотез были приняты в науке. «Тонкие линии,» коллекция рисунков ученого, под редакцией Стивена Блэквелла и Курта Джонсона, объясняет важность работ Набокова и следы их влияния на его романы.
Книга начинается со ста пятидесяти четырех набоковских чернобелых и цветных рисунков тонких анатомических структур бабочек. Наиболее представлена любимая группа Набокова, европейские, азиатские и американские специи «голубых» трайба Polyommatini. Затем следуют десять эссе выдающихся исследователей, включая биолога-эволюциониста Джеймса Маллета, Наоми Пирс, в настоящее время куратора собрания бабочек в Гарварде и лепидоптериста Роберта Пила, которые объясняют взаимодействие науки и искусства в эволюции Набокова, как писателя.
Решение открыть книгу рисунками играет ключевую роль. Они показывают наиболее важные аспекты творчества Набокова – его потрясающее внимание к деталям, описанным со скрупулезной точностью. В своих романах он сортирует мелочи – впечатления, проходящие кажимости, мысли – чтобы создать вселенную, глубоко укорененную в наблюдении. В особенности и в частности, для него всегда была важна достоверность. В своих энтомологических штудиях он анализировал тонкие, почти невидимые точки на крыльях бабочек Нового и Старого Света, скрывающие возможные события на Земле давностью в миллионы лет. Без данных палеонтологии Набоков предположил, что Северная, а потом Южная Америка были населены пятью волнами бабочек-мигрантов из Азии (V.Nabokov Psyche 52,1-61; 1945) – гипотеза была подтверждена почти через семьдесят лет анализом ДНК (R. Vila et al. Proc.R.Soc. B 278,2737-2744; 2011)
Этот пуантилизм серьезней, чем это видно с первого взгляда. Нагромождение миллионов элементов может легко закончиться хаосом. Чтобы создать картину, необходимо понять природу этих элементов и быть в состоянии сделать выбор между ними. Суть научного рисунка в громадной степени отличается от фотографии, который фокусируется на существе предмета и избегает случайных деталей. Это важно для науки, не меньше, чем для искусства. И то и другое имеет совпадающее центральное намерение – раскрыть неизвестную или невидимую сущность вещей. Это одна из основных мыслей «Тонких линий.»
Наука и искусство все же расходятся в их коммуникативной связи. В науке способность передавать идеи правильным образом и просто – предмет особого таланта, но почти каждый может научиться делать это. Не так в искусстве. Рисунки Набокова научно совершенны, но также потрясающе точны эстетически. Они показывают, как слияние содержания и формы в искусстве передает идеи с помощью чуда. В любом случае, даже самая чудесная идея становится банальной при недостатке мастерства.
Личные, артистические и научные аспекты жизни Набокова тесно переплетены. Один из участников книги, эссеист и научный беллетрист Дорион Саган заключает, что природа и искусство были для него неразделимы: «отдельные, но равно необходимые пути искусства и науки находятся на противоположных сторонах того же величественного горного ландшафта.»
Как обнаруживается в «Тонких линиях,» тексты Набокова насыщены наукой. Он был мастером в использовании мотивов и символов. Например, в романе «Лолита» (Olimpia, 1955)город Леппингвиль назван по сленгу охотников за бабочками‘lepping’
означающему бабочек, которые гоняются друг за другом. Город Элфинстоун – по Elphinstonia, подрод белых бабочек рода Euchloe. Пьеса внутри романа The Enchanted Hunters (“Очарованные охотники”) почти полностью построена на символах. Ее главная героиня Диана – и девственная богиня охоты и бабочка вида Speyeria diana. Исследователь Набокова Брайан Бойд в своем эссе раскрывает, что Еdusa Gold (Эдаса Голд), которая ставит пьесу – эхо Colias edusa, старое, но ранее используемое название для облачной желтой (сейчас Colias croceus). Я могу добавить, что ее сестра Electra Gold (Электра Голд) названа по Colias electra, неупотребляемому названию африканской облачной желтой, сейчас Colias electo.
То, что эти названия надежно спрятаны – так как больше не используются и погребены в списках вышедших из употребления научных эпитетов – соответствует таинственности спорного романа.
Я готовил этот обзор в доме-музее Набокова в Санкт-Петербурге, Россия. Там я обнаружил семейный экземпляр «Иллюстрированной натуральной истории Британских бабочек и мотыльков» Эдварда Ньюмана (William Glaisher, 1870), принадлежавший Набокову-ребенку. В книге находится замечательной точности черно-белое изображение облачной желтой . Как описывает в «Тонких линиях» зоолог Виктор Фет, концентрация Набокова в детстве на собирании и изображении бабочек эффективно обеспечила весьма специфическую тренировку памяти и внимания, а так же фокусирование на минутных деталях.
Мало прилагать серьезные научные старания, столь прекрасно и значимо сцепленные с артистическим блеском, визуальным и вербальным. «Тонкие линии» помогают нам понять феномен творчества, без которого не может существовать ни настоящей науки ни правдивого искусства.