А потом, только ночь водворится
в родные приделы,
ты захочешь тепла...
Что ж теперь на двоих, коль душа
целый день не у дела,
будто бы не жила?
Стылый омут тоски,
холод вечного непониманья.
Смотрят звёзды в окно...
Мне так много дано -
обострённое болью вниманье.
Мне так мало дано.
......
И теперь, только пепел
стряхнёшь с сигареты,
устремишься в тепло...
Где мелькнувший, рукой
помахавший мне, где ты,
к коему повлекло?!
Остаётся - одна -
для вседневной работы
каторжная душа.
А потом вступит ночь;
я спрошу тебя: "Кто ты?"
И замру не дыша.
1994