Знаю, что немного не туда, но хотелось бы попробовать опубликовать что-то такое и посмотреть, как пойдёт. Очень хочу знать, понравилось вам или нет. Пишите, что вы думаете, буду невероятно рада. Приятного чтения,
С любовью, автор :)
Ты помнишь? Помнишь? Я помню. Первое, на что обращаешь внимание, - это звуки. О, эти старые скрипящие качели, что они делали с нашими нервами, как бесил этот скрип, даже при самом незначительном ветерке, каким старым и ржавым памятником ненужной старины они нам казались. А теперь я вижу их и словно люблю, да,люблю эту нехитрую конструкцию. Знаешь, ведь это было так давно, наш дедушка сотворил сей объект, и вот он в нашем саду. Уже тогда он не отличался красотой и тишиной, но его не убрали. И ещё долго, долго он будет жить.
Мы искали идеалы во внешнем мире, мы видели красивый сад, цветы, такие яркие-яркие, на клумбах, а между ними – дорожки, такие правильные, аккуратно выложенные маленькими камешками. И тут это железо… А потом свет угасал и исчезал, и на его место высаживали что-то новое, и много-много раз так повторялось.
А железо жило. Дух живёт дольше материала. Так говорят. Качели были первыми в этом саду, они его сердце, а цветы… они то живы, то мертвы, и никто не обращал на это внимания. Поэтому их жизнь будет продолжаться и дальше, даже когда физически их не станет, будут фотографии, по которым их будут вспоминать. А цветы посадят новые, и на этом всё. Их не забывают, но помнят ли их по-настоящему? Да, в нашем саду были цветы. А что с ними связано, что вечное запечатлелось в них? Да, наверное, ничего. Мы не запоминаем всех окружающих нас, мы даже можем забыть тех, кто был с нами долгое время, но ничего не значил для нас. С другой стороны, мы можем помнить одну единственную встречу с кем-то, кто дорог нам.
Мы мало знали дедушку, но вот качели - один из его памятников. Пока они есть, разве можем мы забыть? Нет, и никто не сможет. Люди будут смотреть на них и видеть его добрые глаза, его улыбку, в скрипе её будут всегда слышаться его рассказы и сказки. Для нашей семьи он бессмертен. И это важнее, чем всенародная слава. Если тебя помнят в твоей семье, значит, ты уже великий человек. И нас тоже не забудут, я это знаю.
Я так люблю вспоминать наш сад: качели, цветы, а дальше... Обычный красный дом, один этаж, содержит всё самое необходимое и даже немного больше. Да, я помню, на нашем столе всегда стояла корзинка, причудливо украшенная цветами, и всегда это было так красиво. Лампа радости, освещающая своим светом однообразную комнату. Это было весной, летом, осенью. А зимой? Цветов не было, но мы всё равно что-то придумывали. Находили шишки, ветки, делали что-то из бумаги, и вот в нашем доме опять появлялось что-то яркое. Притягивающее, объединяющее, согревающее…
А рядом с нашей корзиной пелись песни, шли беседы о самых простых вещах. Так, часами говоря о самом обыденном, мы научились видеть больше. Иногда собиралась большая компания, вся семья и соседи, иногда мы сидели вдвоём, втроём. Приведённые сюда скукой, мы размышляли, обдумывали, строили планы, а когда не было идей, мы смотрели на корзинку, и она словно становилась участницей нашего обсуждения, и это невероятно, но она помогала нам. Вокруг «цветочного советника» всегда слышалось много голосов, но был один особенный. Этот голос, этот смех…Я и сейчас его слышу. Такие знакомые звуки. Кому они принадлежат? Должно быть… а… точно. Сестрёнка Надя.
Она была младше на два года. Она всегда была весёлая, нет, подвижная, не совсем то слово… если говорить о ней, то она была живая. Человек, он всегда должен быть живым. Однако, «мы живём, пока мы дышим» - вы должно быть много раз такое слышали. Нет, говорящие так ошибаются.Жизнь - это нехитрое искусство, которое не все мы соизволили освоить. Я только теперь осознаю, как это: проснись, посмотри на улицу, улыбнись подсолнечным полям и дереву шелковицы, стоящему близко к дому. Открой окно, вдохни этот воздух, вытяни руку и почувствуй солнце в своей ладони. А теперь поспеши увидеть всех своих родных, не задумываясь, не думая, что ты им скажешь, а говори всё, что хочешь. Так много времени тратится нами на обдумывание стратегии нашего общения с окружающими. А зачем? Они не услышат наших мыслей, не узнают, как мы в своих мыслях хвалим их, восхищаемся ими, любим, поздравляем, жалеем, понимаем… Нам дана речь, мы должны говорить, а не планировать сказать. Пока мы дышим, пока не опоздали, пока ещё движутся эти часы. Каждая наша «великая дума» делает нас слепыми, мы перестаём видеть всё великолепие, всю необычность окружающих нас вещей. Мысли иногда способны полностью поглотить нас, они могут завлечь нас в выдуманный мир, который станет нам роднее нашего. Когда выдуманные мы в выдуманном мире «счастливы» с придуманными нами людьми, это опять-таки не жизнь, это даже не существование. Вернёмся на нашу землю, увидим наконец что-то большое в малом, что-то сложное в простом, и когда мы сделаем это, мы научимся жить.
Кто знает, жила ли я? О себе судить так сложно, мы слишком требовательны к своим личностям, и это всё осложняет. И всё-таки я ощущаю себе частью реальности. Я поняла это именно благодаря Наде. Она всё знает, всё видит и всё понимает. Сначала я считала, что она ошибается, любит в окружающем мире то, чего нет. Какой глупой она мне казалась, и какой мудрец за этим «казалось» скрывался. Она читала книги и плакала из-за несчастья героев, а потом плакала, потому что с ней могло произойти то же самое. Проходило время, и каждое такое переживание заставляло её привязываться к этой земле ещё больше, больше ценить этот воздух, больше любить тех, кто находится рядом. Она выучилась искусству жизни, она словно сама излучала её. Она была человек янтарно-яркой, светлой души. Я больше никогда таких людей не встречала.
И вот её голос. Я побежала к ней. Из кухни по скрипучим половицам, мимо массивной деревянной мебели, по коридору с одним большим шкафом и беспорядочно разбросанной обувью. Вот я уже спускаюсь по маленьким ступенькам. Я вступаю на слегка влажную траву. Мокро, и так хорошо, именно такой должна быть трава. Такая зелёная. Среди всех оттенков зелёного, цвет травы всегда казался мне самым идеальным, самым радостным, самым живым. И вот я медленно подхожу к сестре, но не дохожу. Меня останавливает человек. Кто он? Я его не узнаю. Но, всё-таки, почему мне кажется?.. А вообще, что он тут делает?
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, задал несколько вопросов о моём здоровье.
– Всё отлично…
И всё-таки это был странный вопрос. Не знаю почему, но мне захотелось сказать ему: «Я счастлива».
– Почему?
И теперь он тоже посмотрел на меня как на нечто странное, словно я сказала какую-то глупость.
– Я нашла место, где моё сердце не достанет тьма.
Он улыбнулся. Была ли грусть в этой улыбке? Мне показалось, что он обязательно должен быть счастлив за меня. Но вот он ушёл. Случившееся было странно, но почему меня это не удивило? Такое чувство, будто так оно и должно было быть.
Ладно, забуду о нём. Я дальше пошла к сестре. Медленно, ещё немного, и я подойду к ней. А она всё смеётся, смеётся и ничего мне не говорит. Всё смех и смех. Почему?
– Надя!
Ничего. Смех девочки, звук ветра, крылья птиц, трава, листья… Я знаю, я подойду к ней, покачаю её, и тогда она скажет мне что-то. Я так давно не слышала её голоса. И вот я рядом. Я вытянула руку… Что-то не то. Я не понимаю. Тот же холод, но не от железа. Тоже что-то искусственное, не настоящее. Что это? Откуда? Я вытянула руку… и почувствовала… это было стекло.
Мгновение. Всё плывёт перед глазами. Убегает, исчезает. И тут я начинаю вспоминать то, что не нужно помнить. Я вижу совсем не то. Это не должно было произойти. Почему я здесь? Стекло… а за ним мой мир? Нет, он где-то далеко, и почему-то что-то внутри говорит, что его вообще нет. Места, где моё сердце не достанет тьма…
Родные места, знакомые голоса, всё смешивается в заколдованном тумане. Почему? Я такая одна? А другие? А тот человек? Я уже видела его раньше. Я что-то помню: обычный день, и мы говорим с ним. Его многие считают помешанным на работе, а он просто не может не помогать людям. Он часами находится на работе. Он переживает за каждую услышанную им историю, за каждую человеческую судьбу. «У меня была семья, сын. Я взял мальчика из детдома. Кажется, и счастье тоже было. Всё было так просто. А потом он ушёл. Я не знал, что мне делать, всё стало для меня пустым. А потом я увидел детей, таких же, как он. Они шли по тому же пути, и я понял, что я сделаю всё, чтобы загородить этим эту дорогу. Повернуть их назад, сделать их путь длиннее. Я просто не могу представить этого, я знаю, что есть что-то, должно быть что-то, что поможет…»
Я знаю, он не хотел мне или кому-либо ещё это говорить, он хотел всех нас держать в сладкой иллюзии. И больше он об этом не говорил, но я сразу поняла его. Он перед стеклом, в этом мире. Он понимает, он чем-то похож на меня. Думает ли он об этом? Знает ли? Наверное, он тоже не может вернуться. Он тоже никогда не услышит этот голос, не увидит свой сад, свой дом, свои качели…Он тоже потерял место, где сердце избавляется от тьмы. Мы все его потеряли.