Жизнь моя - ой, цыганская ширь!
Чем бездонней и выше душа,
Тем тесней ей становится мир;
Тем труднее ей... даже дышать.
Ах, мой друг, я сегодня устал.
Будто снова стою на суде.
Мир вокруг серокаменный стал:
Сердце бьётся об камни-людей.
Вы твердите, что груб я и сух;
Или вспыхнув, как пламя - горяч;
Будто прёт во мне дьявольский дух, -
И для женщин я... "сущий палач".
Что судимый я, бывший в бегах;
Что тюрьма мне - "родная сестра";
Что наколки ношу на ногах;
Что душа, как пустыня, пуста.
...Но не знаете, что я Поэт!
Не топчите же душу мою:
Лишь она мне во мглище - за свет;
Только ей я себя отдаю.
Мои песни, вы - звёзды мои,
И друзья, и родня, и жена...
На могиле пусть Муза стоит!
И читает стихи для меня.
Не спугните её, я прошу.
И простите меня за грехи.
Я их тяжесть с собой унесу, -
Пусть стихи эти будут легки!