Квартирник наш как склон горы Парнас -
Дельфийского оракула зимовье -
светился блеском возбуждённых глаз,
не осуждал вино и многословье.
«Ты знаешь, Лёль, о смерти не пиши» -
изрёк Борис Васильевич под водку.
«Сдавай в архив, в хранилище души.
И без того изношенную лодку
раскачивать поэзией - не след.».
Я слабо возразила: «То — для сына:
развеять прах — вот простенький сюжет,
обычная, житейская картина.»*.
Борис Василич ярко возражал,
вдруг застегнул рубашки тесный ворот,
как будто душу спрятать возжелал,
как будто на окне задёрнул шторы.
«Ну, а меня пусть в Бёхово свезут,
к Оке поближе.» - вот тебе и «шторы»!
Внезапно одинаковый маршрут
нас примирил Окой и косогором.
Поэт — метатель солнечных лучей -
был Острым Ухом в гении зачислен.
Кастальского источника ручей
питал его пророческие мысли.
Я пифией в дурмане табака
в расщелину окна вдыхала воздух,
высокое желала изрекать,
не дать поэтам времени на отдых.
Мои стихи, не возымев успех,
привыкшие к мужскому шовинизму,
квартирнику простили этот грех,
залив чайком пожары укоризны.
Всё в пифии двусмысленно-темно!
К чему ломать серебряные копья?
Торшера бледноликое пятно
на наш бомонд смотрело исподлобья.
Борис Василич, вперившись в планшет,
ласкал стихи движеньем лёгким пальца,
оставив на стекле туманный след
под водочку отведанного сальца.
К десерту - Гарри Бардина мультфильм
под музыку Томазо Альбинони,
высоких дум неповторимый стиль,
как тихий снег в вечернем заоконье.
Просмотр, не вдруг, в дискуссию возрос,
в смешение метафор и сравнений,
и сладкой дрёме предавался пёс,
облюбовав хозяйские колени.
31.10.2016 г.
*Квартирник - домашние посиделки поэтов.
* Речь о моём стихотворении "С ветром над рекой".