Давным-давно в краях далеких
Среди царей и шахов многих
Властитель жил одной державы.
Ему владений было мало.
Расширить захотел границы
И войско шлет с соседом биться.
Огромный город завоеван.
Народа дух, считает, сломлен.
Велит всем жителям собраться,
Его приказам подчиняться.
Гуманность проявить желает
И посему повелевает:
Всем женщинам, девицам, дочкам
Дает возможность за ночь, срочно:
Что на себя они поднимут,
Ту ценность слуги не отнимут.
Еда, одежда, злато, живность...
На все распространялась милость.
И пусть уносят то, что смогут,
Но без какой-либо подмоги.
Встает довольный царь под утро,
Считает, поступил он мудро.
(Останутся мужчины в царстве
Приумножать его богатство.
И в окруженье были рады,
Что лишних ртов кормить не надо.)
Но смотрит и глазам не верит:
Мужья на спинах, старцы... Вперив,
Свой взгляд, он видит на дороге,
С трудом переставляя ноги,
На плечи водрузив, девица
Отца несет. (Ему не снится)
И дочка, боль превозмогая,
Идет... Отца не оставляет.
Мужчина плачет от бессилья:
"О, Боже! Ей мои бы силы."
Бредет старушка еле-еле,
На посох опираясь телом.
Такую ветерок шатает...
К груди ребенка прижимает.
Несет беременная деда...
Во все века кто б видел это?!
Дед просит: «Брось! Свое я прожил.
И слезы... слезы льются тоже...
Властитель... женщиной рожденный,
Поник, душою потрясенный.
Взглянул на новые владенья
И видит страшные виденья:
Пред ним раскинут город-призрак,
Нет ни души – могилы признак.
В домах ни звука, ни движенья,
На рынке нет столпотворенья.
Пустыней - городом он правит,
Печаль вот-вот его раздавит.
Он чуть не падает от страха,
Тоска пронзила падишаха.
Ведь столько лет прожил и правил,
Но мудрости он не прибавил.
Что, кроме золота и власти,
Есть в жизни истинное счастье:
Семья, любовь и чувства, дети –
Суть бытия на этом свете!
Шах сломлен был, но рассужденья
Уму явили озаренье:
Семья – вот главное богатство!
Иные мысли – святотатство.